Джеймс МакЭвой, исполнитель роли молодого профессора Икс в фильме “Люди Икс: Первый класс” не большой любитель давать интервью. И вообще человек замкнутый. Но мы все-таки рискнули и назначили парню встречу. И этот неразговорчивый и серьезный юноша – О, чудо! – согласился!
Джеймс, расскажи как это – играть в легендарных "Людях Икс?
Да супер! У нас было очень весело на съемках!
Совсем без напрягов?
Напрягало то, что все остальные персонажи отскакивали от стен, стреляли лучами света прямо из грудной клетки, делали сумасшедшие вещи и заставляли всякие штуковины летать в воздухе. А мой Чарльз (будущий профессор Икс) просто с умным видом прикладывал палец ко лбу, и все.
Наверное, пришлось задействовать все свое мастерство?
Как-то так. Но зато для моего героя потребовалось меньше компьютерных спецэффектов, работы каскадеров и прочей суеты. То есть у меня больше времени на сон и на всякие дела оставалось: не надо было часами тусить на площадке, обмотавшись датчиками для спецэффектов. Правда, я все равно немного завидовал другим персонажам, использующим свою суперсилу, смотрел на них и думал: “Вот это круто!”
Ты сам, наверное с детства обожал фильмы про супергероев?
В детстве мы с друзьями смотрели мультик про Людей Икс. Среди нас, обычных мальчишек из рабочих кварталов, это была популярная тема. Но на самом деле мне всегда нравились фильмы о живых людях. Во времена моего детства очень крутые фильмы про тинейджеров снимали. Не как сейчас – с тупыми тошнотворными шутками. Это были истории о подростках, пытающихся как бы “встроить” себя в этот мир. Очень актуальная тема во все времена.
Ты сам себя как в окружающий мир встраивал? С самого детства шел к тому, чтобы стать актером?
Не-е-е. Я хотел сначала пойти в военно-морской флот. И еще подумывал о карьере священника, представляешь?
Ух ты! Неординарный выбор!
Да, просто обе эти профессии, как мне тогда казалось, могли помочь скрыться от ужасной реальности, типа такой дауншифтинг совершить…
Что ужасного было в твоей реальности?
Школьные годы, все эти подростковые комплексы, метания. Я был довольно зажатым, такой человек в футляре. Ни о каком актерстве тогда не думал, в театральные студии не ходил. Правда, было у нас 2 учителя, которые в итоге вытащили меня из моего панциря. Под их руководством мы создавали бэнды, играли на школьных концертах, что позволяло нам быть значимыми, смелыми и дерзкими. Если бы не это, я бы не стал актером.
Ты ведь вырос в довольно простой среде? Из рабочего класса, можно сказать?
Да, так оно и есть. Мы жили в Глазго, в бедном районе, поэтому всякой жести я насмотрелся. Но моя лично жизнь было нормальной, бабушка, дедушка и мама очень хорошо ко мне относились. Я даже могу сказать, что я был счастливым ребенком. Правда, самостоятельности вплоть до 16 лет у меня никакой не было, но, может, оно и к лучшему? В моем районе было много плохих компаний, подростки вечно попадали в какие-то истории. Так что мне даже повезло, что я не был предоставлен сам себе.
Ты совсем не упоминаешь о своем отце…
А что я могу сказать о человеке, которого не видел с 7 лет? Мне о нем сказать нечего.
Ты говоришь, что вырос в бедном районе. Но откуда тогда взялись деньги на обучение в Королевской шотландской академии музыки и драмы?
Сам зарабатывал, конечно. Я в утреннюю смену подрабатывал в пекарне Sainbury’s, был стажером-кондитером, знаешь, наводил всякую красоту – торты глазурью обливал, заправлял булочки джемом… А потом, после работы, к 8 утра бежал на занятия.
И твои труды окупились! Вскоре ты ведь стал звездой молодежного сериала “Бесстыжие”…
Да, но это было гораздо позже, в 2004-2005 годах уже. Хреновые были времена, если честно.
Да ладно? Почему?
Я тогда активно искал себя, мне казалось, что я смошенничал, уйдя в кино. Что никакой я не актер. Я раньше вообще воспринимал все события в жизни в негативном свете, очень сильно заморачивался, рефлексировал. Но потом вдруг подумал: какого черта? Я же люблю то, чем я занимаюсь! Надо идти вперед!
Дорога к славе была не такой уж гладкой, да?
Да, но я лично рад, что у меня был медленный и долгий подъем по карьерной лестнице, у меня было время протестировать актерство. Это дало мне время на учебу – начинал с небольших ролей, потом продолжил средними, потом огромное количество характерных ролей и ни одной главной. А потом – съемки в “Искуплении” с Кирой Найтли. Это была моя первая главная роль и сразу в таком грандиозном проекте.
Тебя ведь даже на “Золотой глобус” номинировали за “Искупление”?
О да, это было невероятно! Феерично! Если бы мне сказали об этом, когда я учился в театральной школе, я бы упал в обморок.
Тебе и с партнершами по экранным love stories повезло: Кира Найтли в “Искуплении”, Анджелина Джоли в “Особо оопасен”…
Ага, но знаешь, как это было сложно! Они же считаются самыми красивыми женщинами в мире, а я? Не думаю, что на меня наслали заклинание уродства или что-то подобное, я довольно приличный парень, но явно не секс-символ. В общем, я дико переживал, когда узнал, что мне предстоит работать с такими шикарными девушками.
Неужели у тебя есть комплексы по поводу собственной внешности?
А то! Ненавижу свои веснушки, например.
Кто-то еще из голливудских актеров поразил тебя до потери речи?
Поразил меня Том Хэнкс. Я встретил его в первый раз в 2000 году. Он спросил меня что-то вроде “Ну, как проводишь время?” А я ему: "Хорошо. Кстати, я считаю, что вы круто сыграли в “Джо против Вулкана”, потому что я очень люблю этот фильм, он вообще один из моих любимых с детства". В общем, нес какую-то ахинею.
И что ответил Том?
Ну, он понял, что молодой актер просто разволновался и сказал: “Эй, пацан, остановись, расслабься, все нормально”. Он очень классный, совсем без пафоса, который приписывают всем голливудским актерам.
А развенчай какой-нибудь миф об актерах.
Пожалуйста! Могу даже несколько! Во-первых, нам не платят заоблачные суммы за работу, потом, мы не употребляем наркотики и не занимаемся сексом постоянно. И у нас не все всегда хорошо, и мы не уверены в себе на 100%. Вообще ни разу.
Ну а плакать-то по команде вы умеете? Или это тоже миф?
Я лично умею. Было пару раз, когда не получалось, но это, как правило, в конце долгого съемочного дня происходило, когда я уже 100 раз успел поплакать. А так всегда пожалуйста – заплакать с пол-пинка для меня вообще не проблема.
Недавно на российские экраны вышел новый фильм британского режиссера Дэнни Бойла “Транс”, в котором собраны звезды кинематографа разных стран. Джеймс МакЭвой, Венсан Кассель,Розарио Доусон и сам маэстро, Дэнни Бойл
, приехали в Лондон, чтобы представить фильм на суд публики. Перед премьерой создатели “Транса
” встретились с КиноПоиском и рассказали о том, как им работалось вместе, как они учились входить в транс и о многом другом.
Первым на интервью пришел шотландский актер Джеймс МакЭвой
, сыгравший главного героя.
Говоря о Джеймсе, трудно подчеркнуть какое-то одно, из ряда вон выходящее его качество.Джеймс МакЭвой
— обладатель большого актерского таланта, производящий впечатление очень трудолюбивого человека, который то и дело излучает неземное обаяние. Отвечая на вопросы, Джеймс не торопится с ответом, он мечтательно смотрит в потолок, после чего устанавливает зрительный контакт и смотрит на тебя своими бездонными голубыми глазами, не мигая. В них читается мысль, которую он выдает не спеша, с выраженным шотландским акцентом, который сперва затрудняет понимание. Говорит Джеймс МакЭвой
спокойно, но в голосе звучит живое, страстное отношение к кино, к семье, к карьере.
Лиза Чаленко:
Что для Вас значит получить роль в фильме Дэнни Бойла
?
Джеймс МакЭвой:
Многое. Я буквально молился о том, чтобы получить роль в его фильме. Конечно, когда меня утвердили, я был счастлив. Знаете, когда я только начинал играть, или даже еще перед этим, я смотрел «Неглубокую могилу», «На игле»... Я учился в школе в то время и даже предположить не мог, что когда-либо стану частью рассказа или даже истории этого странного автора. Потом начал сниматься и думал, что уже достаточно везуч, потому что вообще имею возможность играть, сниматься где-либо, даже и не мечтая о такой вот роли. Режиссеров, подобных Дэнни Бойлу
, в мире очень мало! Ну, может быть, сравним с ним только Энг Ли. Я не буду перечислять еще двадцать остальных режиссеров, хотя я и очень их люблю. Каждый фильмДэнни
сильно отличается от предыдущего и имеет свой собственный характер. У него всегда разная музыка, эстетика, разные города, люди, о которых рассказывается в фильме. Отличительные особенности всех фильмов Дэнни
- это бескомпромиссность, испытания и захватывающее повествование. Шанс быть частью всего этого выпадает довольно редко. К тому же приятно осознавать, что ты работаешь с профессионалом, с человеком, который создает качественное, увлекательное зрелище. Мне просто невероятно повезло.
ЛЧ:
Ваш персонаж раскрывается постепенно по ходу фильма. Зритель постоянно узнает что-то новое о герое. Как Вам удается создавать настолько гармоничного персонажа, при этом продолжая постоянно удивлять публику?
ДМ:
Это было непросто. Я всегда должным образом уделяю внимание актерскому мастерству и повествованию. И постоянно слежу за собой во время игры. Я пытаюсь не быть просто клоуном перед камерой. Игра затягивает, но нужно все время быть на связи с режиссером. Монтажеры могут творить настоящие чудеса, особенно “руками” Дэнни Бойла
. Но я думаю, что он одновременно для них и ночной кошмар, и мечта. Так что да, ты постоянно пытаешься предугадать, как будет смонтирован фильм, чтобы представить, как аудитория его увидит, и, соответственно, повлиять на свою актерскую игру. Но, в то же время, ты должен заронить в сознание зрителя семена, которые, когда раскроются, будут с помощью зрительского воображения расти и дадут целостное восприятие самого персонажа. Драматичное развитие и метаморфозы персонажа, все его поступки должны быть обусловлены его особенностями, характером, чтобы зритель не сказал после просмотра: “Ну, это было сделано просто ради эффекта”.
ЛЧ:
Известно, что Вы якобы потеряли сознание во время съемки эпизода с пытками в фильме “Последний король Шотландии”. Каково было сниматься в сценах с пытками в теперешнем фильме?
ДМ:
В данном случае это было не столько физически тяжело, сколько просто очень странно. Я уже испытал бесчисленное количество сцен насилия в моей актерской карьере, в которых я подвергался жесткому физическому воздействию, бывал даже весь в крови, другие персонажи меня били... Но эта сцена была странным образом более изнуряющей эмоционально. После 3-4 дней съемок этой сцены мне в какой-то момент расхотелось идти на работу! Со мной такое впервые в жизни случалось! И я думаю, это потому, что эта сцена уже прошла сквозь меня, и я стал действительно ощущать себя жертвой.
ЛЧ:
Да, это довольно тяжело, потому что есть ведь еще и личная жизнь, которую Вы должны совмещать со съемками. Но Вы как-то говорили, что привыкли к таким испытаниям, а также, что очень хотите совершить восхождение на Эверест и на Килиманджаро...
ДМ:
Нет, мне это сделать так и не удалось. Мое самое большое достижение в плане физической нагрузки — вставать в 6 утра вместе с ребенком.
ЛЧ:
Розарио Доусон говорила, что на площадке ее удалось ввести в транс. А насколько Вы подвержены гипнозу? Как относитесь к теории гипнотизирования?
ДМ:
Я верю в гипноз, но на мне он не работает. Но я верю в то, что в нем есть сила. Так же, как и, например, с эффектом плацебо, которое для многих является очень мощным лекарством. Я верю в то, что до своего подсознания можно достучаться какими-либо способами. И мне самому удавалось пробраться в мое подсознание и в общении с ним достичь каких-то результатов.
ЛЧ:
Хочу спросить о Вашем новом фильме «Исчезновение Элеонор Ригби«. Как он снят? Это два отдельных фильма? Или это две серии, которые нужно смотреть одну за другой?
ДМ:
Я пока еще не знаю точно, как они будут показаны. Это, скорее, две отдельные истории, из которых одна рассказана с точки зрения мужчины,а вторая — с точки зрения женщины. «Исчезновение Элеонор Ригби» — рассказ о том, что мы по-разному воспринимаем события и вещи. Вы можете смотреть один фильм и не смотреть при этом другой.
ЛЧ:
То есть, все сцены были сняты дважды?
ДМ:
Да. И это не просто одни и те же сцены, снятые с разных ракурсов. Сами сюжеты немного отличаются.
ЛЧ:
Вашей мотивацией к съемкам и актерской деятельности, как Вы раньше говорили, были, прежде всего, путешествия. Это по-прежнему так?
ДМ:
Главное, из-за чего я хотел стать актером, были работа и заработок. Ну и, разумеется, хотелось заниматься чем-нибудь интересным. Но раз мы говорим о путешествиях, то сейчас они потеряли для меня прежнюю привлекательность, потому что чем старше я становлюсь, тем больше времени мне хочется проводить дома. Чем старше ты становишься, тем ближе хочется быть к своим корням, к семье. Но да, я люблю путешествовать, конечно. Мне предстоит в скором времени поехать в Монреаль на съемки новых «Людей Икс«. Эх. лучше бы они полностью снимались в Лондоне.
ЛЧ:
Вы уже можете что-нибудь рассказать об этом фильме?
ДМ:
Я еще не знаю, какая информация уже была опубликована, и о чем я могу рассказывать. Точно скажу, что дело будет происходить в 70-е, и фильм получится классный.
ЛЧ:
И вся ваша команда снова возвращается в фильм «Люди Икс
«?
ДМ:
Да, мы все — я, Майкл, Ник и Дженнифер.
ЛЧ:
Ваша жена ведь тоже актриса. Вам, наверное, сложно балансировать между карьерой и детьми. Может быть, вы работаете по очереди?
ДМ:
Мы не можем работать одновременно, поэтому приходится меняться.
ЛЧ:
У Вас такой загруженный график. Вы сейчас еще и в театре играете. Чем сцена отличается от кино? Что Вы берете из кино и привносите на сцену, и наоборот?
ДМ:
В театре меня привлекает возможность рассказать историю от начала до конца без остановки. И возможность пробовать нечто иное. Ну, скажем, в один вечер, мы ставим одну пьесу и видим — зрителю не нравится. Или завтра мы ставим другую и понимаем — это успех. Театр — это интерактив, это незамедлительный отклик зрителя. А с фильмом ты никогда не можешь предугадать, какое он произведет на зрителя впечатление, поэтому приходится рассчитывать только на группу очень талантливых людей, на свою команду, на своего режиссера. К тому же после того, как ты исполнишь свою работу, над фильмом работает колоссальное количество людей. И тебе приходится надеяться только на то, что все эти процессы и операции не испортят фильм в целом или какие-то его части, а, наоборот, только улучшат его. Я говорю о звуке, цвете, спец-эффектах. В общем, я хочу сказать, что в процессе создания фильма существует много вещей, которые находятся в чужих руках, в то время, как на сцене есть только ты и зрители. Никакого к черту режиссера рядом нет. Я не хочу никого обидеть, но это просто форма представления. Никакого режиссера, никакого саунд-дизайнера, никакого оператора... Есть только актеры, пьеса и зрители. Это так просто, так чисто, поэтому я воспринимаю сцену, как настоящий антидот. По сравнению с фильмом, в процессе съемок которого нужно общаться с тысячами людей, мириться со всей этой бюрократией, пройти все стадии документального кошмара, театральное представление — просто рай.
ЛЧ:
Фильм “Транс
” получился таким, как Вы ожидали?
ДМ:
Ну я не могу сказать, что знал, какой именно у Дэнни Бойла
получится фильм. Но я подозревал, что будет нечто изощренное, жестокое, испытывающее. Так со всеми фильмами происходит — никогда не знаешь, каким он будет, даже после прочтения сценария. Потом приходит время монтажа, обязательно что-то меняется... Например, в “Трансе
” сценарий не был настолько кровавым и жестоким, каким Дэнни сделал его в итоге. Что и говорить, тут все сложилось: закрученный сюжет и... своеобразный подход режиссера.
ЛЧ:
Каково это — играть в фильмах, которые, несмотря даже на то, что происходят в реальности, во многом зависят от технологий, как, например, “Люди Икс”?
ДМ:
Клево! Мне повезло с «Людьми Икс
«, ведь мне не приходится участвовать в большинстве сцен с бесконечными трюками. А “Транс
” — это настоящее развлечение, но, в то же время, это фильм, рассказывающий о человеческой природе. И в этом они с фильмом «Люди Икс
» похожи. Только в последнем — речь идет о природе мутантов.
***
Джеймс уже собирается уходить, как вдруг я замечаю у него на руке гипс, который было не видно под столом.
ЛЧ:
“Что это Вы с собой сделали?”
ДМ:
Получил травму во время подготовки к спектаклю «Макбет
».
ЛЧ:
Что же случилось?
ДМ:
Это были сложные, изматывающие репетиции. Каждую ночь происходило что-то непредвиденное. В одну из таких ночей мой локоть приземлился на металлический штырь, который находился там, где не должен был быть. (Вздыхает с сожалением)
Да ладно, все пройдет!
Спасибо за интервью! Удачи!
***
А вам какая роль Джеймса МакЭвоя
больше всего нравится? Может быть, как раз его роль Саймона в фильме «Транс
"? Не стесняйтесь, делитесь впечатлениями!
Джеймс МакЭвой о эротической сцене в фильме "Искупление":
"Такие съемки - это всегда ночной кошмар. Когда снималась любовная сцена в библиотеке, Кира (его партнерша - Кира Найтли) просто наслаждалась моей беспомощностью. "Подойди ко мне, наконец, малыш Джеймс, не топчись на месте. Поцелуй же меня! Ну что ты уставился? Я жду тебя!", - хохотала она. А у меня в этот момент будто крышу снесло, я просто с места сдвинуться не мог. А тут еще режиссёр Джо Райт буквально дышал в затылок: смотри ей в глаза, обними за талию, целуй Киру, тяни ее к книжной полке. Тяни же, черт тебя побери! А потом, потеряв терпение, вдруг заорал: "Давай, Кира! Тра..и его!". В общем, сами понимаете, каково мне пришлось. Когда же я посмотрел отснятые эпизоды, мне хотелось умереть. А Джо с Кирой хохотали, как сумасшедшие, и остановиться не могли"
Энн Хэтэуэй, партнерша Джеймса по фильму "Джейн Остин"о их сцене с поцелуем: "Перед тем как режиссер дал команду "Мотор!", Джеймс наклонился ко мне и прошептал: "Целуемся только губами ― никакого языка!"
«Что интересно, я думал, что игра Джеймса МакЭвоя в фильме «Грязь» по роману Ирвина Уэлша действительно выдающаяся. Это было рискованно, сексуально, обаятельно, увлекательно и морально сложным. Я думал, он будет номинирован на «Оскар» и BAFTA, но нет, он был проигнорирован, кроме, слава Богу, BAFTA Шотландия, и я имел честь преподнести ему награду в номинации «Лучший киноактер». Вышел ли образ его героя слишком противоречивым, слишком рассчитанным на рабочий класс?» Режиссер Дэвид Хэйман
Тимур Бекмамбетов: "Сначала мы пытались что-то изменить в Уэсли – прическу или костюм. Затем мы сделали пробы в Лондоне перед съемками. И вдруг мы поняли, что Джеймс преображается только за счет своей актерской игры – без смены костюмов или грима. Это произошло прямо на наших глазах. Вот он глупый мальчик, а через минуту – совершенно другой персонаж, настоящий супермен. Это было просто невероятно. И мы поняли, что нам ничего не надо делать, Джеймс в состоянии все сделать сам".
Джеймс МакЭвой: "Мне с раннего детства нравилось плакать - хм, не на публике, а для себя. Думаю, я еще в детстве и раскрыл эту терапевтическую особенность. В подростковом возрасте это стало очень удобно, потому что я мог погрязнуть в рыданиях из-за отсутствия девчонок, крутости или загадочности".
"Меня вырастили бабушка с дедушкой, поэтому люди часто спрашивают: «О, и каково же это? Наверное, было трудно». А ты отвечаешь: «Нет. Всё было совершенно нормально», потому что ты сам создаешь свою норму, так ведь? Я вырос в муниципальном квартале под названием Драмчепел. Я прожил там почти до 19 лет. Я вовсе не считаю это унизительным, я люблю Драмчепел и постоянно туда приезжаю, но, да, это не шикарный район, понимаете, о чём я? И там определённо есть свои трудности".
Джеймс МакЭвой: "Я могу сыграть драматическое напряжение... Для меня важно, что я не стал одним из тех актеров, кто при первой же возможности снимает рубашку, чтобы показать тело".
Джеймс МакЭвой: Я не антиголливудский и не против популярности… Я просто против того дерьма, которое часто сопровождает эти понятия.
Режиссер фильма "Искупление" Джо Райт о Джеймсе МакЭвое: "У него огромное сердце. Он постоянно восторжен тем, что дала ему жизнь. Он прошел довольно тяжелый путь, но его сердце постоянно тянется к чему-то яркому, сверкающему, красивому. Этот контраст и конфликт внутри него действительно восхитительны".
Джессика Честейн: "Если ты не ладишь с Джеймсом МакЭвоем, наверное ты придурок. Потому что он самый милый, самый очаровательный, самый талантливый, прекрасный человек. И если у тебя с ним проблемы, то дело в тебе. Он удивительный".
Джеймс МакЭвой: "Чем старше я становлюсь, тем больше я хочу участвовать в фильмах для детей, потому что они - лучшая аудитория. Вызвать у ребенка улыбку - лучшее, что может быть".
Актеру нелегко было стать качком для роли в "Особо опасен": «Я несколько месяцев пропадал в тренажерном зале и сидел на протеиновой диете, которая способствует росту мускулов. Накачался, но после окончания съемок перестал ходить в зал и всего за две недели вернулся в свою прежнюю форму. Пережил большое разочарование».
Джеймс МакЭвой: "Когда я уже работал в театре и снимался понемногу, часто испытывал ощущение, что сделал неверный выбор. Помогла мне жена. Вернее, мы тогда еще только встречались. Так вот, я часто ныл и запивал свои сомнения большим количеством алкоголя. До тех пор, пока Энн-Мэри не взялась за меня как следует. Она сказала, что я должен заткнуться и научиться, наконец, уважать свою работу. Или бросить её к чертям собачьим. И я её послушал. С тех пор моя карьера пошла вверх, а я научился уважать актёрский труд и себя".
Джеймс МакЭвой: "Мне нравится быть сексуальным. Но только в постели со своей любимой женой. Только её мнение в данном вопросе имеет для меня значение".
Джеймс МакЭвой: "Как и большинство людей, я очень конфликтный человек, а вот мой герой - нет. Подавившие в себе всяческую конфликтность люди похожи, по-моему, на каких-то отрешенных ангелоподобных, святых существ. Как сыграть Ганди или мать Терезу? Я этого не понимаю. Это самое сложное, ведь в жизни столь положительных персонажей встретишь нечасто. Вот почему роль в "Искуплении" - самая сложная за всю мою жизнь. Сам я ничуть не похож на Робби, своего героя".
Джеймс МакЭвой: "Я - оптимист, который наслаждается жизнью изо дня в день. Мне кажется, это единственный способ чувствовать себя хорошо в этом мире".
Джеймс МакЭвой: "В основном, каждый герой, которого я играл, имел внутренний конфликт. Мне это нравится. Я думаю, это очень по-человечески".
Джеймс МакЭвой: Если бы я был мутантом, я бы хотел (Смеётся)... Это может прозвучать непристойно, но это совсем не так, честно, я бы хотел... Я бы хотел иметь способность возбуждать людей. Я бы хотел уметь пробуждать их половое влечение. И меня бы звали Купидон".
"Я не считаю, что мое лицо из тех, за которыми особенно интересно наблюдать, в то время, как есть некоторые актеры, от которых невозможно оторвать глаз. Такие, как Джеймс МакЭвой. Думаю, я готов смотреть, как он читает телефонную книгу". Дэниел Редклифф
"Он не классический красавчик, но прельщает каждую знакомую мне женщину. У него такой ангельский вид, но при этом довольно мужественный, и выглядит он естественно. С актерами, традиционными мальчиками-красавчиками, есть проблема, они неженки и даже больше - модели. У Джеймса есть характер, это то, что больше всего и привлекает". Режиссер Кевин МакДональд
Джеймс МакЭвой: "Как-то мы с сестрой играли в прятки, и Джой меня нашла. Мы были молоды - нам было где-то по 29... (смеется). И она воскликнула: "Я нашла тебя!", а я сказал: "Нет не нашла". Она сказала: "Нет, нашла!", а я ответил: "Нет, я не Джеймс, я его призрак. Джеймс только что умер - он съел что-то, что не должен был съесть и отравился. Он умер". Джой была в ужасе. Она побежала вниз и рассказала нашим бабушке с дедушкой, что я умер. И наша бабушка тут же побежала наверх с криками: "ДЖЕЙМС! ДЖЕЙМС!" Когда она увидела меня, то поняла, что я так пошутил, она жестоко меня наказала. Но это было справедливо".
В новом фильме «Люди Икс: Апокалипсис» мы снова увидим Чарльза Ксавьера и Эрика Леншерра, которого играет Майкл Фассбендер. Ваши герои постоянно противоборствуют, но, кажется, друг без друга не могут. Как вы оцениваете их отношения?
Думаю, эти двое относятся друг к другу с уважением и симпатией, тем более что каждому из них в жизни изрядно досталось… Чарльз — особа привилегированная, но он инвалид, и в его жизни мало любви. Эрику и вовсе не позавидуешь: всех, кто был ему дорог, убили. Неудивительно, что один стал жестоким, а другой возомнил себя чуть ли не божеством и мечтает контролировать абсолютно все. Но хотят они одного и того же — лучшей жизни для своего вида.
Картина рассказывает о том, как первый и самый могущественный мутант во вселенной «Людей Икс» решил очистить Землю от скверны и построить новый миропорядок. Здесь есть какой-то намек на реальную политическую ситуацию?
Вряд ли. В конце концов, это всего лишь кино. Главное в характере Апокалипсиса (в данном случае имеется в виду имя нового героя франшизы. — THR ) — его эго: он думает, что повторит события Ветхого Завета. Не знаю, планирует ли какой-то государственный деятель поступить так же, но раздутое эго всегда опасно. Я, кстати, вообще не верю ни одному политику и не интересуюсь их мыслями. Жалко, конечно: по идее мы должны кому-то доверять, но они все врут и врут. Трамп (Дональд Трамп — один из лидеров президентской гонки в США. — THR ), например, выглядит круглым идиотом.
У вашего героя есть дар телепатии. Если бы у вас была возможность читать мысли только одного человека, кто бы это был?
Премьер-министр Великобритании! Я бы хотел понимать, когда он лжет. (Смеется.)
Раз уж речь зашла о политике, что вы думаете о возможном выходе Великобритании из Евросоюза?
Ничего плохого в независимости от ЕС нет, но если уж отделяться, то не сейчас, когда мир раздирает очередной финансовый кризис. У меня была точно такая же позиция, когда моя родная Шотландия хотела отсоединиться от Великобритании. Не скажу, как я тогда голосовал, — лучше приведу аналогию из реальной жизни: тяжбе со скандалами и дележом детей я всегда предпочту мирный цивилизованный развод (36-летний МакЭвой почти десять лет женат на 45-летней актрисе Энн-Мэри Дафф, у них есть 6-летний сын Брэндан. — THR ).
Это правда! (Улыбается.) Оливия очень смешная, умная и всегда готова к импровизации. Ей, правда, пока не дали шанса показать это на экране.
Знаю, что вы сдружились с Майклом Фассбендером. Это не мешает играть противостояние ваших героев?
Мы все стали своего рода киношной семьей, а, я считаю, подобные отношения всегда позволяют лучше работать, еще больше переживать за конечный результат. Мы с Майклом, Ником (Николас Холт. — THR ), Дженнифер (Дженнифер Лоуренс. — THR ) отлично ладим, но, к сожалению, редко видимся. Все заняты — у каждого своя жизнь. То же относится и к продюсеру Саймону Кинбергу и другим членам команды.
Звучит как-то уж слишком официально. Ведь семья — это еще и совместные шутки, радость, смех…
Конечно! Нам, например, разрешали пострелять из пневматических пистолетов! (Улыбается.) Съемки такого фильма занимают где-то пять-шесть месяцев, и большую часть времени ты сидишь и ждешь, пока построят декорации или подготовят трюки. Чтобы не помереть со скуки, актеры играют в дартс, стрелялки, футбол, кидаются мешками для мусора и так далее. Уже почти четыре года в такие моменты мы играем в голю (салки, в которых игроки кидают друг в друга некий предмет, — игра, аналогичная той, которую советские дети называли «сифак». — THR ). Это Дженнифер придумала. Вообще, у нас прекрасная команда, с которой мы работаем уже шесть лет. Новички — Хью Джекман, Питер Динклэйдж, Оскар Айзек — тоже отлично вписались.
Вы в детстве любили комиксы?
Никогда не был фанатом комиксов! Мне они просто не попадались — я ж вырос в Шотландии, а не в Штатах. Хотя мультики про «Людей Икс» смотрел.
Как отреагировала жена, когда вы ради роли постриглись налысо?
Ей неожиданно понравилось, да я и сам был не против. И вообще, когда у тебя бритая голова, люди словно начинают тебя сильнее уважать, особенно на дороге. Если раньше, когда мои действия не нравились окружающим водителям, они всегда гудели, то теперь тихо проезжают мимо и смотрят с опаской. (Смеется.)
Ну да, представляю, бритоголовый парень с суровым взглядом и странным акцентом — страшно! Кстати, об акценте: в «Людях Икс», как и во многих других крупных голливудских постановках, на удивление много британских актеров…
А еще австралийцев и ирландцев. (Улыбается.) Не знаю, может, американцы много лет смотрят наше кино и привыкли видеть британцев в своих фильмах? Говорят, раньше любого актера из Туманного Альбиона воспринимали как чьего-то протеже. Будто он сам чуть ли не заплатил студии, чтобы его взяли… Сейчас все по-другому.
Обычно в американском кино британцы играют злодеев.
Так было раньше, но теперь роль играет тот, кто больше подходит, — независимо от национальности. И это правильно.
В ваших дальнейших планах значатся «Самый холодный город» Дэвида Литча и «Сплит» М. Найта Шьямалана — проекты куда более скромные, чем «Люди Икс». Как масштаб постановки сказывается на подходе к работе?
Знаете, в масштабных проектах вроде «Людей Икс» одна сцена иногда занимает три дня. Все движется короткими порциями, и надо постоянно ждать, зачастую теряя настрой. А вот съемки в небольших фильмах всегда напряженнее — времени на игру в голю или пистолетики не остается. Часто приходится работать по ночам, чтобы успеть снять десять страниц сценария или три эпизода за день. Так что плюсы в независимом кино есть — настраиваешься на нужный лад и без пауз движешься к результату.
«Люди Икс: Апокалипсис» (X-Men: Apocalypse ) / США, 2016 г., 143 мин. Режиссер: Брайан Сингер. В ролях: Джеймс МакЭвой, Майкл Фассбендер, Дженнифер Лоуренс, Оливия Манн, Софи Тернер, Роуз Бирн, Оскар Айзек, Николас Холт, Эван Питерс. В прокате с 19 мая («Двадцатый Век Фокс СНГ»)
Темы:Блестяще играет аж 9 ролей! И снова наш внештатный корреспондент Наталья Хиггинсон прислала нам эксклюзивный материал - интервью с этим замечательным шотландским актером!
- В фильме вы играете разных персонажей, какой среди них ваш любимый?
Да, наверное, придется выбрать между Барри и Хедвигом. Барри очень простой в плане воплощения, а Хедвиг - напротив, очень сложный. Но потом Хедвиг мне понравился, и я получал от него огромное наслаждение. Сначала было сложно, а потом я в него влюбился. Так что, наверное, все-таки Хедвиг. Потому что всегда интересно играть детей, и еще он интересен, потому что зрители поначалу думают, что он невинный и искренний, а потом он оказывается зловещим. В исполнении он оказался тоже не таким простым, и именно это мне и нравится.
- Но ведь актеры все время играют разных персонажей? Вы думали об этом, когда работали над «Сплитом»?
Да! Удивительно, люди говорят, мол, наверное, сложно играть целых девять персонажей сразу? А я думаю, так я уже сотню играл за всю свою карьеру. Просто это девять разных заданий сразу. Так что если смотреть с точки зрения энергозатрат на одном проекте, да, ты играешь сразу девять. И я всегда мечтал отыгрывать разницу в персонажах, изменения между ними. Это сложно, но это - самое интересное для актера и не менее интересно зрителям, которые за этим наблюдают: «ООО! Он только что перешел из одного в другого!». Когда мне доводилось это наблюдать - это было невероятно крутое зрелище.
- А вы сами не считаете, что актеры страдают от расщепления личности?
Нет, но я абсолютно уверен, что мы создаем разных личностей именно таким способом. Ну и потом, мы все играем роли: дома мы одни, на работе - другие. Я знавал актеров и режиссеров, которые совершенно невероятны на работе, но когда уводишь их с площадки, они превращаются в нечто невразумительное. И я видел обратное: совершенно невероятная счастливая и талантливая личность приходит на площадку и превращается в сухой лимон. Но при этом ты наводишь на них камеру, и они обалденно играют. Но ты никогда не поймешь, что оказывается, он несчастен все это время из-за стресса и напряжения. Это целая индустрия внутри индустрии. И ты постоянно изображаешь кого-то еще, и все твои создания постоянно следуют за собой. И они реальны.
- Я очень люблю «Грязь», и там вы тоже переодевались, взяли ли вы что-нибудь из того опыта?
Хм, тогда было сложнее ходить на каблуках. Возможно, каблуки были неудобные. Но оба персонажа - совершенно разные. Я не думаю, что Брюс в «Грязи» реально страдает расщеплением личности. Я думаю, Брюс просто жил в своих иллюзиях. И я думаю, что он прекрасно понимал, что он - вовсе не его жена. Но он так тяжело переживал ее отсутствие, что пытался таким образом хоть как-то удержать ее в своей жизни, и одновременно понять, почему она ушла. А Кевин в «Сплите» содержит в себе 22 личности, которые живут своей жизнью. Но да, тренировка, конечно, была полезной. И за последние 3-4 года я сыграл довольно много других личностей, в том числе таких, которые страдали заболеваниями разума: «Макбет», «Правящий класс» и «Транс». И это все тоже помогло, и было своеобразной репетицией для этой роли. Но вот, что интересно. Я не считаю каждую из этих личностей страдающим от расстройства разума. Кевин болен, да, но каждая из его личностей - нет.
- Насколько глубоко вы погружаетесь в исследование темы прежде, чем начать работать над ролью?
Это зависит от разных факторов. Иногда приходится исследовать весьма интенсивно, а иногда хватает моего собственного опыта. Но я никогда не имел никакого опыта с расщеплением личности, так что пришлось изучить вопрос. Мне пришлось изучить, что это значит для тех, кто страдает от этого недуга - не только прочитать медицинскую информацию. Я обнаружил, что их способ поддерживать связь между личностями, что населяют одно тело - это дневник. Так они систематизируют свою жизнь. Я помню, одна женщина говорила, как она смогла наладить контакт между двумя личностями. Один из ее эго был маленький мальчик, который обожал Лего. И когда вдруг кто-то шел в магазин за едой после его выходов, оказывалось, что все деньги потрачены на пять новых наборов Лего. Ей пришлось придумать способ дисциплинировать его, чтобы он не тратил на Лего все деньги. Это было 15 лет назад, но остались ее дневники и видео. Сегодня возможность вести видеоблог - большое подспорье для таких людей.
- Вы были знакомы с творчеством Шьямалана до вашего сотрудничества? Что вы думаете о нем, как о режиссере?
Он очень хорошо готовится к работе, он - один из самых подготовленных режиссеров на площадке, с которыми мне довелось работать. Ну, может, на пару с …
- Кем?
Не скажу. Пусть каждый думает, что это он. Но Найт и правда знает весь сценарий наизусть, каждый кадр, до того, как снимет его. Многие режиссеры тратят много времени и денег на превизы и раскадровки, а потом не используют эти наработки. А он использует каждый кадр, который задумал. У него все детали на месте и продуманы. Так что я ему просто доверился на все сто. И когда я сомневался, думал: «Он наверняка знает больше меня, и если он хочет, чтобы я это сделал, значит, это нужно. А если не сработает, попробуем что-то еще». С ним очень легко, даже когда ты чувствуешь, что идешь по тонкому льду. С ним можно идти.
- Вы побрили голову для «Сплита»?
Я побрил голову для фильма «Люди Икс: Апокалипсис». И Найт увидел меня в таком виде. И один раз я был пьян, а он говорит: «Вот! Это тот парень!». Частично из-за бритой головы, а частично - потому что он раньше меня пьяным не видел.
И потом я сделал еще один фильм… тоже лысым. Мне сказали: «Ты нам нравишься лысым». Так что я сделал три фильма подряд с бритой головой.
- Как вы себя ощущаете в таком виде? Освобожденным?
Нет, я не был в восторге, и это не было каким-то новым открытием себя, но мне понравилось. Вчера мне пришлось делать грим для съемки на постер этого фильма, и я подумал, блин, так хорошо - самое то, так что, мне нравится.
- Думаете, что люди воспринимают вас таким иначе?
Да, абсолютно. На улице, когда на меня сердятся, сначала агрессивно обращаются, типа: «Ты, мудила…» а потом убегают. Видя лысую голову, они принимают меня за скинхеда или нео-нациста. Однозначно.
- Они не спрашивают, не родня ли вы Патрику Стюарту?
Ха! Мы очень близки с ним.
- А вам гонорар не увеличили, раз уж вы играете больше персонажей?
Хороший вопрос! Я никогда об этом не думал, но теперь вижу, что логика в этом есть.
- Этот фильм, в том числе - о том, что страдание может сделать вас лучше. Как вы думаете, делают ли страдания вас лучше как художника?
Да, одно из посланий фильма действительно об этом. Не знаю. Я переживал страшные вещи в детстве. И они сделали меня тем, кто я есть. И я бы не изменил ничего в своей жизни, даже, если бы мог. Потому что мне нравится, кем я стал и каким я стал.
И как актер, я уделяю много времени раздумьям над тем, почему люди поступают так или иначе. Почему в нас есть некие шаблоны поведения. Но каждый раз, оглядываясь. Я вижу тот путь, что привел меня туда, где я нахожусь. И еще я думаю, все не так просто и однозначно. И не обязательно, если ты страдал, то станешь хорошей личностью. Второе не однозначно следует за первым. Но то, что не убивает нас, однозначно делает нас сильнее. И эта идея - основная во всех фильмах о супергероях. Эти истории существовали сотни лет. И потом трансформировались в это: «О, мои родители погибли, когда я был маленьким, теперь я стану супергероем». Сколько раз вы это видели в кино? «Мою маму убили, и теперь я стану Бэмби и превращусь в крутого сильного оленя». Трагедия делает нас сильнее - это правда. Однажды я оказался радом с детским психологом, я был в Вашингтоне, потому что мы с Робертом Редфордом промотировали фильм «Заговорщик». И мы разговорились. У меня только что родился ребенок, и мы говорили о том, какие они восприимчивые и как любое сказанное слово может сломать им жизнь. Но она сказала: «Дети, у которых в жизни все хорошо, не становятся ничем особенным». И я тогда подумал «Ого!» Это говорит детский психолог. Так что я ей верю.
На самом деле нет. Есть много особенных людей, у которых в жизни все было хорошо. Но какая-то правда в ее словах все-таки есть.
- Вы говорили о своих театральных работах, не планируете вернуться в театр?
Я планировал оказаться на сцене в ближайший год. И это были большие планы, просто чертовски огромные. Но оказалось, что эту пьесу в будущем году ставят еще четыре раза. Так что и я, и режиссер, мы ищем другой материал, потому что мы не хотим быть пятыми.
- Театральная постановка требует больше усилий, не проще ли просто сниматься в кино?
Хм, я не согласен. Кино требует больше, в плане внимания к тебе.
- Но театр требует больше физических усилий.
Даже если постановка не требует больших физических усилий, ты все равно худеешь. И можно есть все, что хочется и сколько хочется, и ты все равно останешься худым, да. Потому что ты постоянно - с момента разогрева - в напряжении. Но те постановки, в которых я участвовал, были еще и очень напряженными физически. Но даже если это не так, ты все равно теряешь вес во время игры. Просто из-за стресса: сердце бьется быстрее, и адреналин бежит по венам. Но и в ответ получаешь море энергии. Но при этом ты удовлетворяешь свою потребность рассказать историю. В театре ты рассказываешь ее каждый раз до конца. А в кино иной раз снимаешь что-нибудь несущественное весь день. И думаешь, как же сегодня удовлетворить свое желание рассказывать.
- Играть на сцене - сложнее, или это просто другой набор инструментов?
Это другой набор инструментов, другой способ связи со зрителем. И другое требование к зрительскому вниманию. И ты должен прилагать усилия, чтобы смотрели именно на тебя, а потом - помочь зрителям перенести внимание на другого человека, когда наступает время слушать его. И так далее. Иными словами, ты переводишь внимание зрителей на нужного человека в нужное время. Иначе они запутаются. А в кино все иначе, ты делаешь свою работу, и монтажер делает свою. Именно монтажер заставляет зрителей смотреть туда, куда нужно, а музыка и освещение в кадре подсказывают им, что они должны в этот момент чувствовать. Так что, у тебя нет контроля ни над чем, как у актера. А в театре ты - главный рассказчик. И это гораздо приятнее, ты чувствуешь полную отдачу от процесса.
- Считается, что жанровое кино часто оказывается вне внимания Киноакадемии.
Многие фильмы оказываются вне внимания Академии, не только подобного жанра. Но сейчас Киноакадемия меняется. Посмотрим, что будет дальше.
Интервью брала Наталья Хиггинсон
Перевод Надежды Маркаловой