«Все мне позволительно!» — заносчиво доказывает злой раб себе и всему миру. «Но не все мне полезно», — добавляет раб благоразумный и верный. Его благоразумие проявляется не в примерном поведении или особенном внешнем виде, а в постоянном хранении памяти смертной. За любым занятием он старается помнить, что впереди его ждет кончина, которую нельзя отменить медицинскими процедурами, чудодейственными лекарствами или любыми иными способами.
Подготовку к смерти благоразумный человек расценивает как основное делание своей жизни. Он стремится соотносить с этим событием все свои поступки, слова и мысли. Говоря евангельским языком, человек приучает себя «бодрствовать» (см. Мф. 24, 42). Это отличает раба благоразумного от злого, который с пьяницами пьет и веселится и не ожидает прихода своего Господина. Злой раб тоже понимает, что смерть неизбежна, но пока, как говорится, «пить будем, гулять будем, а смерть придет — помирать будем». Зачем ему негативные мысли, вызывающие депрессию, к чему мучительный страх смерти, отравляющий и без того короткую жизнь?
Что удивительно, даже святые призывают нас не бояться смерти, правда, совершенно в ином ключе. Преподобный Антоний Великий утверждает, что надо опасаться не физической смерти, а погибели души, которая есть неведение Бога. Этот святой говорит о смерти как о процессе перехода из временного существования в жизнь вечную, чего не надо страшиться, если человек с Богом.
В Евангелии многократно звучит та же мысль. Господь говорит, что верующий в Единородного Сына Божия «не судится, а неверующий уже осужден» (Ин. 3, 18). Людей, не заботящихся о познании Бога, Он называет духовными мертвецами (см. Мф. 8, 22). Верующие во Христа Спасителя не погибнут, но будут иметь жизнь вечную (см. Ин. 3, 15), ибо таковые уже перешли «от смерти в жизнь» (Ин. 5, 24). То есть человеку, уже здесь живущему единой жизнью со Христом и для Христа, переход в иной мир не страшен, ведь и там его связь с Господом сохраняется. На земле стяжавший Бога остается с Ним и после смерти, поэтому смерть ему не страшна.
Определение преподобным Антонием погибели души как неведения Бога следует из слов Христа: «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17, 3). Ведение вечного Бога и воплотившегося для спасения людей Богочеловека Иисуса Христа — это жизнь нетленная, а неведение, наоборот, — ее отрицание: погибель, кончина, смерть. Святой Антоний Великий, по сути, ссылается на Евангелие, но говорит немного иными словами.
Из этого определения следует, что основным занятием в жизни человека является богопознание. Чтобы познать Бога, недостаточно совершать молитвенное правило по утрам и вечерам, изучать книги по богословию и даже читать святоотеческую литературу. Познание Бога — это опыт жизни в Боге. Например, если нет возможности прочесть полное правило, можно молиться кратко: «Господи, помилуй» или «Боже, милостив буди мне, грешному», читать «Отче наш» или Иисусову молитву. Надо обращаться к Богу на всяком месте: во время уборки квартиры, за приготовлением пищи, при выполнении любых повседневных, бытовых дел, в пути, на работе.
Жизнь в Боге достигается через постоянный внутренний труд, который направлен на то, чтобы научиться всегда помнить о присутствии Божием и обращаться к Господу хотя бы немногословно, но в любой момент времени. Так постепенно, день за днем, мы будем укреплять память смертную — память о грядущей встрече со Христом, о том, что Господь задаст каждому из нас вопросы, а мы должны будем на них ответить, а не стоять перед Ним, как истуканы, в растерянности или испуге.
В житии преподобного Сисоя Великого есть такой эпизод. Когда он умирал и уже видел светлых ангелов, которые пришли за его душой, святой начал умолять Господа отложить его смерть хотя бы на день. В этот момент отнюдь не биологический страх смерти мучил преподобного, а мысль, что он предстанет перед Богом неготовым, не очищенным покаянными слезами. Лежа на смертном одре, он говорил: «Поистине не знаю, братья, положил ли я хоть начало покаянию моему», в то время как братия даже не дерзали смотреть на его лицо, источавшее сияние чистоты и святости, готовности к жизни вечной.
Преподобный Сисой переживал не о том, что сейчас окончится его земная жизнь, а каким он предстанет перед Богом. Для святого человека это важно. Нам же не так страшна наша неготовность ко встрече с Господом, как сам процесс смерти — каким он будет: безболезненным или мучительным, мгновенным или долгим, застанет ли он нас в одиночестве или в окружении близких и так далее. А у святых подобные размышления отходят на второй план, если не на десятый. Они заботятся, чтобы принести Христу покаяние и встретить Его максимально подготовленными. Для них главное — очищение своей души от грехов, а не то, сколько лет они проживут и будут ли физически страдать в момент кончины.
Нам надо по возможности приобретать ту готовность к смерти, которая была у святых, искренне полагавших: «Когда, Господи, Тебе надо будет, тогда это свершится. У меня здесь нет дел, кроме Тебя». Это не означает, что человек может не выполнять своих повседневных дел, не заботиться о чистоте, ходить в неряшливой одежде, жить в неубранной комнате и тому подобное. Напротив, память смертная учит полноценной жизни. Человеку следует прикладывать все усилия, чтобы его жизнь была достойной. Он должен обслуживать себя и своих домочадцев, обеспечивать семью и помогать нуждающимся, делать все, что необходимо в его положении. Но при этом он, как верный раб, понимает, что все это — некая дань своей ветхости, которую нужно отдать, расплатиться и отправиться из гостиницы в свой родной, прекрасно обустроенный дом — вечную жизнь.
Такой суровый аскет, как святитель Игнатий Брянчанинов, в одном из писем укоряет свою сестру за то, что она носит безвкусные, неизящные вещи и ходит в храм только в черном платье. Святитель советует живущей в мире женщине одеваться со вкусом, согласно стандартам, которые приняты в ее окружении. Верующему человеку не надо что-то изображать из себя, выделяться поведением или внешним видом. Надо идти путем внутренних изменений, стараться приучать себя к памяти смертной. Но это не значит ходить угрюмым и печальным, одетым в подчеркнуто «аскетическую» одежду, а стараться привести себя и свою жизнь в соответствие с Евангелием. Тогда вера будет восприниматься нами правильно - не как система запретов и ограничений, а как способ приблизиться к Богу, Который есть любовь (см. 1 Ин. 4, 16), как свобода жить в единстве с сотворившим нас Богом, Который делает все, чтобы удержать нас от зла и спасти для жизни вечной.
Мудрецы говорят, что мы не можем поменять наше рождение: если мы родились неосознанно, то ничего сделать уже с этим не можем: этот факт уже произошел. Однако же мы можем полностью изменить наш уход из жизни, и для этого человеку необходимо задуматься об этом как можно раньше. Люди просто панически боятся смерти, всячески закрывая на нее глаза, уходя от этих мыслей, несмотря на то, что ни одному человеку не удалось избежать ее. Несмотря на нескончаемые поиски вечной жизни, чудодейственных средств и эликсиров, ни у одного существа не получилось остаться вечно живым. Физическое тело имеет свои границы, свой запас энергии, который с годами уменьшается, и нам приходится покинуть его, как бы мы за него не цеплялись.
Однако же, страхи человека перед смертью не обоснованы. Люди боятся не смерти как таковой, а сопутствующих ей некоторых вещей. И в первую очередь правды, с которой они могут столкнутся. Если вы живете свою жизнь честно, проживая каждый момент настолько тотально насколько вы можете, не отказываясь от своего пути, то к моменту смерти вы подойдете также тотально, понимая, что пришло время распрощаться с этим миром. Однако же, если вы делали много некрасивых, плохих вещей, если вы предавали себя и других людей, если закрывали глаза на то, что должны были сделать, но не сделали, то вам будет очень страшно уходить из жизни. В первую очередь вы будете бояться ответить на следующий вопрос: «Как я прожил эту жизнь? Прожил ли я ее максимально как мог? Или из-за различных страхов я делал то, что не хотел и что шло вопреки моему внутреннему восприятию только потому, что боялся?»
Об этом же говорят и официальные религии, только другим языком: они говорят, что вы переходите в другой мир, где вам придется отвечать перед Богом, и вам будет воздаваться за ваши хорошие и плохие поступки. Однако же, в конце концов, двигаясь внутрь себя, вы понимаете, что никакого другого мира, как и какого-то отдельного от вас Бога, нет: всегда есть ваша реальность и ваше глубинное «я», и если хотите, то можете назвать его Богом. Если вы следуете ему, то все в порядке: находитесь ли вы в этом теле или в другом, это ничего в сущности не меняет. Сегодня вы женщина, а в следующей жизни мужчина, но если вы честно двигаетесь, то сегодня вы будете максимально проживать свою женскую часть, развивая и познавая свои женские качества, а в следующей жизни – мужскую, узнавая тотально свои мужские черты. В этой жизни вы познаете себя как подчиненного, проживая эту свою сторону, а в следующей вы становитесь руководителем, чтобы теперь соединиться и с другой частью происходящего.
Если мы учимся смотреть на мир более объемно, видеть его в комплексе, а не в разрозненных компонентах, то мы можем прожить множество своих ипостасей в течении одной жизни. Мы можем испытать разные свои проявления, вставая то с одной то с другой стороны ситуации. Но это возможно лишь в том случае, если мы отпускаем идею стремления к чему-то. Пока мы продолжаем стремиться к достижению чего-то в жизни, мы не можем быть достаточно открыты, чтобы проживать все то, что нам дается. Мы продолжаем цепляться за какие-то цели и намерения в будущем, и это блокирует нашу возможность раскрываться в настоящем моменте. Мы ищем какой-то реализации в будущем, не проживая настоящее и таким образом постоянно откладываем жизнь на потом. Нам все время кажется, что сейчас жить невозможно так как мы еще что-то не реализовали, но взрослея, мы понимаем, что жизнь так никогда и не наступает. Потому что сначала мы бежим к будущему, а потом сожалеем о прошлом.
Если мы следуем своему пути, не боясь проживать то, что приходит к нам – даже если волны чувств захлестывают нас, то в момент смерти мы также честно столкнемся и с этим своим состоянием. Даже если оно будет пугать, мы отнесемся к нему так же, как и к любому другому страху: если мы научились пропускать его через себя, не давая ему излишней значимости, то мы также сможем отпустить его и в момент ухода из этого мира, давая себе возможность покинуть тело, не цепляясь за него.
Ошо говорит, что смерть это как смена лошадей на станции. Вы понимаете, что это тело уже устало, оно постарело, и ему нужно вернуться туда, откуда оно появилось – в землю, в то время как дух знает, что все равно не может умереть, и поэтому, если ему нужно будет следующее возрождение, он найдет себе новое тело для проживания следующих опытов на Земле. На протяжении жизни вы любите свое тело, заботитесь о нем, чистите его и ухаживаете– это ваш дом на 60-70-80 лет, и вы благодарны ему, что с его помощью можете существовать в этом мире, но вы всегда помните, что это не вы, а все-таки только ваш дом. Оно живет столько сколько ему отпущено, если мы своими неправильными поступками и мыслями не уменьшаем его продолжительность. Если у нас много программ самоуничтожения, то мы можем уйти из жизни раньше, но в любом случае у тела есть только определенный заряд энергии, данный ему родителями, и оно уйдет после того, как этот заряд закончится. Оно может протянуть немного больше, но это все равно будет всего лишь до следующей станции, где его придется оставить.
Провожая людей, которые уходят из жизни, очень важно не цепляться за них. Во-первых, своими слезами и страданиями мы мешаем людям уйти мирно. Людям и так непросто разотожествляться со всем тем, что они привыкли считать «собой», им и так непросто вспоминать кто они есть на самом деле, а еще когда вокруг умирающего человека находится армия плачущих родственников и друзей, они совсем теряются. Им сложно воспринимать уход отсюда правильно – ведь они видят слезы, страдания, все говорят, что они так рано уходят, что надо бы еще пожить, но пришел этот момент и где-то глубоко они знают, что это правильно.
Если это болезнь, то единственное, что действительно может вылечить человека – это его глубокое желание изменить ситуацию. На физическом уровне это должно быть желание жить, а на уровне духа – человек должен понимать, что есть возможность изменить ситуацию на эмоциональном, психологическом уровне. Потому что в конце концов, любая болезнь физического тела – это также и моральная болезнь. Насколько вам психологически нехорошо, настолько вам нехорошо и в вашем теле. Если у вас полно сил и энергии, то вы можете справиться с болезнью, как с физической так и с эмоциональной, но если вы чувствуете, что чтобы вы не делали, ничего не меняется, то наступает уныние, наступает нежелание жить. Поэтому первое, что нужно дать человеку, который болеет – это понимание, что ситуацию можно изменить. Если он примет это, то тогда можно продолжать работать и стараться ему помочь выбраться из болезни, если же нет, то попробовав все и использовав все возможные методы, нужно дать ему возможность уйти спокойно.
Нередки ситуации, когда долго болеющий человек покидал наконец-то свое тело в тот момент, когда ухаживающие за ним люди по каким-то причинам не могли быть с ним. Они потом очень корили себя, что недосмотрели, недоглядели и из-за этого человек умер. Но нужно сказать, что это не всегда и не совсем правильное видение. Обычно эти люди уже давно хотят уйти из жизни, но другие продолжают поддерживать в них маленький язычок пламени, чтобы каким-то образом оставить их здесь. Иногда у человека уже нет почти жизни в теле, оно даже может быть парализованным, но другой так любит его, что годами ухаживает за ним, оставляя его живым. Здесь есть и кармические задачи, поэтому понятно, что если такая ситуация произошла, то с ней придется иметь дело, но если человек умирает, то не надо себя корить – пришло время, насколько бы иногда нам не казалось это ровно наоборот. Тоже самое если рядом с вами находятся умирающие люди – родственники или друзья. Это лучший момент посмотреть в лицо смерти, а не прятаться от происходящего. Бежать от этого бесполезно – всем нам придется столкнуться с ней однажды, так уж лучше сделать это заранее — посмотреть на смерть напрямую, чтобы перестать так сильно ее бояться.
Итак, если человек умирает в тот момент пока вас нет, это совершенно необязательно говорит о том, что вы плохой человек или недостаточно были заботливыми. Например, дети могут переживать, что уехали, а его слабый родитель умер в этот момент, и теперь этот человек ругает себя. Но часто происходит следующее: если родители очень любят своих детей, и переживают за то, что их жизнь еще не устроена, например, то им очень страшно уходить. Они всегда считали, что если не они, то никто не позаботится об их детях, а уж после смерти точно никто не сможет их также сильно любить. Это неправда, это очень ограниченное восприятие – жизнь намного мудрее и всегда позаботится о человеке. Но если дети рядом, к тому же если они очень расстроены, то уйти этим родителям, даже если пришло их время, очень сложно. Им может быть очень больно, может, они чувствуют, что у них нет больше сил бороться с болезнью, что они просто хотят отдохнуть, перестать бороться, но не могут это сделать, потому что переживают за чувства своих близких. И когда те уходят куда-то, у них наконец-то появляется такая возможность отпустить, выйти из тела, чтобы вернуться туда откуда мы все пришли.
Также я не один раз сталкивалась с мамами, которые не смогли пережить смерть ребенка: это, наверное, одна из самых тяжелых утрат. Но и в данном случае необходимо посмотреть по-другому на ситуацию. Работая с людьми я увидела, что женщины несут этот заряд печали и грусти в течение много лет, влияя негативно этими чувствами на следующих детей. Я говорю в том числе о выкидышах, особенно на больших сроках. Прорабатывая глубинные чувства печали и уныния, и доходя до их корней, в какой-то момент пришло понимание, что все эти дети не просто появились у этих мам, которые не могли их выносить. У каждого из этих детей была своя задача и не нам решать почему так происходило. Ребенок уходит, и это также его выбор так мало прожить здесь (сейчас говорим о глубоких неосознанных слоях), и продолжать удерживать его уже много лет после его смерти неправильно ни как для мамы, ни для этой ушедшей души, ни для живущих детей. Еще раз повторю – если был потерян ребенок, у него тоже была определенная задача прожить так мало. Если же родители понимают, что что-то из их действий повлекло эту смерть, то, конечно же надо задуматься об этом, и исправить то, что было сделано, или помыслено неправильно, но при этом не брать на себя ответственность за чужую жизнь. Каждый, КАЖДЫЙ из нас, приходит со своими задачами, абсолютно каждое человеческое существо выбирает себе родителей согласно тому, что ему нужно реализовать, и мы не можем отвечать за это. Есть, без сомнения, внешний материальный уровень, где мы вступаем в материальные отношения друг с другом, и здесь мы заботимся о детях, стариках и больных людях, но тем не менее внутри мы должны быть всегда в контакте со своим источником, и принимать более глубоко течение вещей, даже иногда пока недоступное нашему пониманию.
Поэтому не стоит себя корить, если кто-то умер, и вы думаете, что это ваша вина. Если вы боялись и сбегали от человека, пока он болел, это другое дело – с этим вам еще придется разбираться, но если вы были честны с ним, столько сколько нужно, то это совсем другое. Просто примите, что у него появилась возможность наконец –то уйти. В конце концов каждому из нас известно, что когда человек уходит, ему уже не больно, больно же тем, кто остается. Таким образом это уже проблемы живущих людей – работать со своими чувствами и пропускать волны печали, тоски и боль утраты. К тому же, отпуская эти чувства, мы помогаем уходящим людям спокойнее и безболезненнее уйти.
Для уходящего же человека самое важное –смотреть в свой страх. В первую очередь в страх неизвестности. Чем дальше в течение жизни он был от своего источника, или, можно сказать, от Бога, тем страшнее ему будет сталкиваться с смертью. Потому что, как было сказано в начале, в этот момент будет выплывать все то, что раньше было подавлено и отодвинуто. Если вы пришли в этот мир, чтобы стать архитектором, но в то время когда вы росли и выбирали профессию, это занятие было неприбыльным, или ваши родители сказали, что это плохая специальность, и вы стали успешным финансистом, то сейчас, перед смертью вам придется самому себе ответить на вопрос: «Зачем я всю жизнь потратил на то, что не являлось тем, что мне надо было сделать?» Вы сможете объяснить кому угодно – детям, родителям, друзьям – почему вы делали то, к чему не лежала ваша душа, но перед собой вы не сможете соврать. В последние моменты жизни, деньги, на которые вы опирались как на главный аргумент или богатый дом, или еще что-то, окажутся фикцией – они будут буквально растворяться у вас в руках – как бы вы не хотели, вы не сможете их унести с собой. Социальное положение, почет – все это вы не сможете забрать, но единственное, что останется у вас — это ваши вопрошающие глаза и ваше сердце, знающее всегда правду: «Что вы сделали со своей жизнью?»
Ни один человек не сможет избежать этого. В религии это называется переход в царство Божие, но в сущности, это просто соприкосновение с самим собой. В религии нас пугают, что если мы не проживем свою жизнь ходя в церковь и читая молитвы, то после смерти нам будет плохо, и мы попадем в ад. Ну а если будем, то в рай. Но, конечно же, это просто определенный способ выражения мыслей. Иисус 2000 лет назад вряд ли как то по-другому мог донести до людей того уровня сознания, что в течении жизни нужно двигаться вместе со своими чувствами и ощущениями, не предавая себя. Тогда людям было понятен такой язык, что ад – это сковородки и черти, а рай – это сад и хорошая жизнь. Сейчас уже человек может понимать, что если в течение жизни он чувствует в себе больше, чем просто человеческое тело, если он двигается в соответствии с волей жизни, волей существования, то ему нечего бояться, что нет никакого рая и ада, что это уже все присутствует сейчас. О каком бОльшем аде мы можем сегодня говорить, оглядываясь по сторонам? Человек живет с нелюбимыми людьми, делает нелюбимую работу, болеет- какого еще ада можно бояться? Человек уже достаточно зрелый сегодня, чтобы понимать другой язык: ад и рай уже есть в настоящем моменте. И только он выбирает в чем ему жить. И эти понятия ничего не имеют общего с материальными выражениями. Это сонастроенность с Богом, с существованием в настоящем моменте. И если вы сонастроены, то начинаете понимать, что бояться в смерти нечего. Вы абсолютно честны перед собой и перед Богом. Вы шли, делая столько сколько могли, делали ошибки, исправляли, не сбегали от ответственности, не сбегали от чувств – тогда что вас может пугать? Может быть, только новое состояние, так как мы не знаем — как это быть без тела, мы так привыкли считать, что мы и есть оно, что непонятно что останется, если его не будет. Поэтому с этой точки зрения лучше начинать работать над собой и двигаться внутрь себя как можно раньше, чтобы все больше разотожествляться со своим телом, жить в нем, но не считать, что это вы. В сущности, лучше изначально не уходить далеко от себя, тогда вы не будете совершать много ошибок – пока мы еще маленькие и открытые сердцем, мы всегда знаем, правильно ли мы действуем или нет. Тогда не будет страшно обернуться назад и соединиться с тем, кем мы действительно являемся.
В восточной традиции есть специальная техника помощи умирающим людям, Бардо. Когда человек уходит, с ним находится мастер, который ведет его каждый момент, не давая ему заснуть и потерять осознанность в этом уходе. Как это делал, например, Сократ, показавший как можно уходить осознанно. После принятия яда который ему дали, он описывал каждый момент своего ухода, говоря своим ученикам: «Ребята, вот сейчас смотрите что со мной происходит: ну что вы плачете? У меня ноги сейчас отказали, сейчас у меня поднялось онемение до колена, сейчас у меня уже до туловища дошло онемение, все отмирает. Но вот смотрите, я то продолжаю говорить, значит я не могу быть моими ногами, и не могу быть моими руками, если это все уходит, а я продолжаю с вами общаться. Посмотрите, что вы плачете и зачем? Не надо».
Бардо дает такую же возможность: с помощью мастера находиться в осознанности так долго, насколько возможно. Уходить, осознавая, что происходит, не засыпая и не отключаясь от страха. Если происходит именно такой уход из жизни, то в следующей жизни можно родиться с совершенно другими ощущениями. Уходя максимально осознанно, в следующую жизнь вы приходите с другим ощущением. Ошо говорил, что такая его жизнь была обусловлена в первую очередь тем, что умирая в предыдущей, он с любопытством смотрел вперед: интересно, думал он, а что будет дальше? И уже это изменило многое.
Но даже не используя никакие дополнительные техники, мы можем просто двигаться с жизнью, и наблюдать за смертью, происходящей здесь. В конце концов смерть происходит каждый момент: кто-то рождается, а кто-то в тот же момент умирает. Если так получилось, что вы сталкивались со смертью ранее или она где-то недалеко сейчас, если кто-то из близких вам людей уходит из жизни, то самое время перестать бежать от нее и найти смелость повернуться к ней лицом, рассмотреть ее, действительно ли она так страшна, или это призраки наших сновидений продолжают портить жизнь. Познакомиться с ней, отнестись к ней как к необходимому элементу нашего существования, как к таинству и таким образом принять ее. Перестав бояться смотреть на смерть и бегать от нее, мы все больше познаем свою природу и не страшимся проживать жизнь согласно собственному направлению, а не внушаемым идеям других людей. Помня и имея ввиду тот факт, что в любой момент мы можем покинуть это тело, потому что никто не знает, что может произойти в следующую секунду, мы больше не можем предавать себя, делая вещи, которые идут вразрез с нашим сердцем и с нашим внутренним восприятием. И это совершенно меняет всю концепцию нашей жизни –зная, что вы можете умереть каждую секунду, какой еще страх может повлиять на вас отказаться от себя?
«До рождения ты не нуждался ни в чем,
А родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросивши гнет ненасытного тела,
Снова станешь свободным, как бог, богачом». ОМАР ХАЙЯМ
С незапамятных времён люди больше всего боятся смерти. Этот страх самый сильный, наиболее глубоко укоренённый в нашем сознании. Этот страх заложен изначально в любое живое существо. Мы боимся неизвестного, а смерть для нас – прежде всего неизвестность. Не дано людям свободно перемещаться из жизни в смерть и обратно. «Никто ещё оттуда не возвращался!» – расхожая фраза. Но так ли это?
Профессор из медицинской школы Университета Северной Каролины Роберт Ланц утверждает, что смерть не является абсолютным завершением жизни, а представляет собой переход в параллельный мир. Он говорит, что «жизнь человека похожа на многолетнее растение, которое всегда возвращается, чтобы снова зацвести в мультивселенной». Ученый подчеркивает, что люди верят в смерть, потому что «сознание ассоциирует жизнь с функционированием внутренних органов».
То же самое утверждают доктор Рэймонд Моуди – американский психолог и врач, родившийся в 1944 году. Всю свою жизнь посвятил он этой теме, обнаружив, что многие люди, вернувшиеся к жизни после клинической смерти, делятся очень необычным опытом, и их рассказы совпадают во многих деталях. Вот что пишет он в своей книге «Жизнь после жизни »:
«Человек умирает, и в тот момент, когда его физическое страдание достигает предела, он слышит, как врач признает его мертвым. Он слышит неприятный шум, громкий звон или жужжание, и в то же время он чувствует, что движется с большой скоростью сквозь длинный черный туннель.
После этого он внезапно обнаруживает себя вне своего физического тела, но еще в непосредственном физическом окружении, он видит свое собственное тело на расстоянии, как посторонний зритель. Он наблюдает за попытками вернуть его к жизни, обладая этим необычным преимуществом, и находится в состоянии некоторого эмоционального шока.
Через некоторое время он собирается с мыслями и постепенно привыкает к своему новому положению. Он замечает, что он обладает телом, но совсем иной природы и с совсем другими свойствами, чем ТО физическое тело, которое он покинул.
Вскоре с ним происходят другие события. К нему приходят души других людей, чтобы встретить его и помочь ему. Он видит души уже умерших родственников и друзей, и перед ним появляется светящееся существо, от которого исходит такая любовь и душевная теплота, какой он никогда не встречал.
Это существо без слов задает ему вопрос, позволяющий ему оценить свою жизнь, и проводит его через мгновенные картины важнейших событий его жизни, проходящие перед его мысленным взором в обратном порядке.
В какой то момент он обнаруживает, что приблизился к некоему барьеру или границе, составляющей, по видимому, раздел между земной и последующей жизнью. Однако он обнаруживает, что должен вернуться обратно на землю, что час его смерти еще не наступил. В этот момент он сопротивляется, так как теперь он познал опыт иной жизни и не хочет возвращаться.
Он переполнен ощущением радости, любви и покоя. Несмотря на свое нежелание, он, тем не менее каким то образом воссоединяется со своим физическим телом и возвращается к жизни.
Позднее он пытается рассказать обо всем этом другим, но ему трудно это сделать. Прежде всего, ему трудно найти в человеческом языке адекватные слова для описания этих неземных событий. Кроме того, он сталкивается с насмешками и перестает рассказывать другим людям.
Тем не менее, пережитые события оказывают глубокое влияние на его жизнь и особенно на его представление о смерти и ее соотношении с жизнью.
Важно заметить, что приведенное выше описание не является изложением опыта какого либо определенного человека. Это скорее «модель», объединение общих элементов, встречающихся во многих рассказах.
Я привожу ее здесь только для того, чтобы дать предварительное общее представление о том, что может переживать умирающий человек. Поскольку это модель, а не конкретное описание, я постараюсь … обсудить подробно каждый из элементов на основании многочисленных примеров».
«Люди, испытавшие это, все как один характеризуют свой опыт как не поддающийся описанию, то есть «невыразимый». Многие подчеркивают это. «Просто нет слов, чтобы выразить то, что я хочу сказать» или «Просто не существует прилагательных и превосходных степеней, чтобы описать это».
Одна женщина описала это в очень сжатой форме так:
«Для меня настоящая проблема попытаться вам сейчас это объяснить, потому что все слова, которые я знаю, являются трехмерными.
В то же время, когда я это переживала, я не переставала думать: «Ну вот, когда я проходила геометрию, меня учили, что существуют только три измерения, и я всегда этому верила. Но это неверно. Их больше.
Да, конечно, наш мир, тот, в котором мы живем сейчас, – трехмерный, но МИР ИНОЙ, совершенно определенно, не трехмерен. И именно поэтому так трудно рассказать вам об этом. Я должна описать вам это в словах, которые являются трехмерными. Это наилучший способ объяснить, что я имею ввиду, но и это объяснение не вполне адекватно. Практически я не могу передать вам полную картину.»
«Общеизвестно, что большинство из нас отождествляет себя со своим телом…
До своего опыта близости смерти люди, с которыми я беседовал, в целом, как группа, не отличались по своему отношению к этому вопросу от обычного среднего человека.
Именно поэтому умирающий бывает так изумлен после того, как пройдет через темный туннель, потому что в этот момент он обнаруживает, что смотрит на свое физическое тело извне, как если бы он был посторонним наблюдателем, либо видит людей и события происходящими как бы на сцене или в кино.
Давайте рассмотрим несколько таких рассказов, в которых рассматриваются случаи подобного сверхестественного пребывания вне тела.
«Мне было одиннадцать лет, и мы с моим братом работали в Луна-парке. Как-то днем мы решили поплавать. С нами было еще несколько молодых людей. Кто-то предложил: «Давайте переплывем озеро». Я много раз это делал, но на этот раз почему-то стал тонуть почти на самой середине озера. Я барахтался, то опускаясь, то поднимаясь, и, вдруг, я почувствовал, что я нахожусь вдали от своего тела, вдали от всех, как бы сам по себе. Хотя я не двигался, находясь все время на одном уровне, я видел как мое тело, находящееся в воде на расстоянии трех или четырех футов, то опускалось, то поднималось. Я видел свое тело со спины и немного справа. В это же время я чувствовал, что у меня все еще есть какая то телесная оболочка, хотя я и был вне своего тела. У меня было ощущение легкости, которое почти невозможно описать. Я казался себе двойником».
«Я ощущала себя обладающей целостным телом, с руками, ногами и т. п., но при этом я была невесомой».
Люди, пережившие такой опыт, несколько освоившись со своим новым положением, начинали мыслить яснее и быстрее, чем во время своего физического бытия. Например, один мужчина рассказывал, что было в то время, когда он был «мертв»:
«Были возможны вещи, невозможные теперь. Ваше сознание совершенно отчетливо. Это было приятно. Мое сознание могло воспринимать все явления и сразу разрешать возникающие вопросы, не возвращаясь снова и снова к одному и тому же. Немного позднее, все, что я пережил в жизни, достигло такого состояния, когда каким то образом стало иметь смысл».
Ощущения, которые соответствуют физическому слуху и зрению остаются неизменными и для духовного тела. Они даже становятся более совершенными по сравнению с физическим состоянием. Один мужчина говорил, что когда он был «мертв», его зрение было несравненно более острым. Вот его слова: «Я просто не мог понять, как я могу видеть так далеко».
Женщина высказывающаяся о своем предсмертном опыте замечает: «Казалось, что это духовное зрение не знает границ. Я могла видеть что угодно и где угодно».
Это состояние очень наглядно описано в следующем разговоре с одной женщиной, которая находилась в состоянии клинической смерти вследствие несчастного случая:
«Была необычайная суматоха, люди бегали вокруг санитарной машины. Когда я всматривалась в окружающих, чтобы понять, что происходит, то предмет сразу приближался ко мне, точно как в оптическом устройстве: и я как будто находилась в этом устройстве.
Но в тоже время мне казалось, что часть меня, т. е. то, что я буду называть моим сознанием, оставалось на месте, в нескольких ярдах от моего тела. Когда я хотела разглядеть кого либо, находящегося от меня на некотором расстоянии, то мне казалось, что часть меня, нечто вроде какого то тела, притягивалось к тому, что я хотела бы видеть.
В то время мне казалось, что бы ни происходило в любой точке Земли, я при желании могла бы там быть».
«Слух», присущий духовному состоянию, очевидно, может быть назван так лишь по аналогии с тем, что имеет место в физическом мире, так как большинство опрошенных свидетельствуют о том, что они на самом деле слышали не физический звук или голос.
Скорее им казалось, что они воспринимают мысли окружающих их лиц, и, как мы увидим позже, этот же механизм непосредственной передачи мыслей играет очень важную роль на поздних стадиях опыта смерти.
Одна дама описывает это так:
«Я могла видеть окружающих меня людей и понимать все, о чем они говорят. Я же слышала их так, как я слышу вас. Это больше походило на то, как если бы я узнала, что они думают, но это воспринималось только моим сознанием, а не через то, что они произносили. Я уже понимала их буквально за секунду до того, как они открывали рот, чтобы что то сказать».
Наконец, на основании одного уникального и очень интересного сообщения, можно видеть, что даже жестокая травма физического тела не оказывает каких либо вредных последствий на ощущения духовного тела. В этом примере речь идет о мужчине, потерявшем большую часть ноги в результате несчастного случая, после чего последовала клиническая смерть.
Он знал об этом, так как отчетливо видел свое искалеченное тело с некоторого расстояния, так же как доктора, оказывавшего ему первую помощь. Однако, в то время, когда он был вне своего тела:
«Я мог ощущать свое тело так, как если бы оно было целым. Я ощущал себя целым и я чувствовал, что я весь так, т. е. в духовном теле, хотя это было не так».
Затем, следует указать на то, что в этом бестелесном состоянии личность как бы отрезана от себе подобных. Человек может видеть других людей и целиком понимать их мысли, но они не могут ни видеть, ни слышать его.
«Все, что я видел и переживал в то время – было так прекрасно, что просто невозможно это описать. Мне хотелось, чтобы другие тоже побыли там со мной, чтобы видеть все, что вижу я. И я уже тогда чувствовал, что никогда не смогу пересказать кому либо увиденное мной. Я ощущал себя одиноким, потому что мне очень хотелось, чтобы кто либо был рядом со мной и чувствовал то, что чувствую я. Но я знал, что никто другой не мог там быть. Я чувствовал в то время, что нахожусь в мире, совершенно изолированном от всего остального. И тогда мною овладело чувство глубокой подавленности».
Или: «Я не мог что либо трогать или передвигать, не мог контактировать с кем либо из окружающих меня людей. Это было ощущение страха и одиночества, ощущение полной изоляции».
«Однако, вскоре, чувство одиночества, охватывающее умирающего, рассеивается, по мере того, как он глубже и глубже погружается в это состояние. Дело в том, что перед умирающим начинают появляться другие лица с тем, чтобы помочь ему в этом переходном состоянии.
Они воспринимаются как души других людей, часто тех, кто были близкими родственниками или друзьями умершего, и которых он хорошо знал при жизни. В большинстве случаев, люди, которых я интервьюировал, рассказывали о появлении этих духовных существ, хотя рассказы эти весьма различны».
Находясь уже в преклонном возрасте, доктор Моуди продолжает всё глубже и дальше изучать опыт общения с потусторонним миром, делая всё новые и новые открытия.
Но подобные темы интересуют и других исследователей в этой области. С помощью методов регрессивного гипноза получены интереснейшие данные о дальнейшем пути после уже не клинической, а физической смерти человека.
Здравствуйте. С вами Оксана Манойло и обсудим вопросы: Как не бояться смерти. Что такое смерть и стоит ли ее бояться? Мы не первый раз возвращаемся к теме , т.к многих она волнует.
Как не бояться смерти? Смерть всегда была источником страха для живых существ, включая и людей. Она не разделяет их по деяниям. Ей не важно кем они были и что сделали, насколько они одарены, или знамениты. Она просто делает свое дело.
Что такое смерть на самом деле?
Ее можно интерпретировать с великого множества точек зрения, известных в наше время. Однако, действительно ли смерть то, что мы себе представляем? Это конец всего и дальше лишь пустота? Или может быть, нас ждут райские кущи, или глубины преисподней, в зависимости от наших деяний? В этой статье я постараюсь рассказать вам, что такое смерть с точки зрения эзотерики и как не бояться смерти.
Если отбросить все предрассудки и домыслы, то остается лишь прекращение функционирования физического тела. Что происходит в этот момент с сознанием, достоверно уже не известно, но многие считают, что раз уж сознание это следствие работы мозга, то оно также исчезает.
Однако действительно ли сознание всего лишь следствие, а не причина? Тело человека – это, по сути, всего лишь его транспортное средство для души в этом мире. бессмертна, и после смерти тела она покидает его, получив определенный опыт из жизни.
Где будет душа после смерти?
Где находится душа во время промежуточной фазы, никто не знает. Это может быть совершенно другое измерение, где реальность не трехмерна и восприятие не ограничено лишь нашими нынешними знаниями.
Проведя некоторое время, если конечно оно там существует, в тонком мире, душа, исходя из полученного из прошлых жизней опыта, кармических долгов (о них ниже), а также опыта, который она еще только желает получить, задает конфигурацию новой жизни, выбирая время и место рождения, а также дальнейшую судьбу. Далее она начинает свою новую жизнь, предварительно заблокировав всю память о прошлых жизнях и безграничных знаниях, чтобы они не мешали получению нового опыта.
Можно ли вспомнить прошлую жизнь?
Разумеется, есть техники, с помощью которых можно вспомнить свои предыдущие воплощения, но хоть это и дает определенные преимущества, также имеет и определенные недостатки. Бывали случаи, когда вспомнив свою прошлую жизнь, человек уже не мог спокойно проживать нынешнюю, постоянно мучаясь призраками прошлого, которого уже не существует. Поэтому заниматься подобными практиками вы можете только на свой страх и риск.
Страдает ли душа, находясь в , в зависимости от своих поступков при жизни? Скорее всего, нет.
Душа в тонком мире чувствует бесконечные потоки энергий космоса, путешествует сквозь время и пространство, и имеет еще очень много возможностей, которые нам не понять и не осмыслить в виду ограниченности нашего сознания.
Вряд ли это можно назвать страданием.
Законы вселенной
Однако это не значит, что можно творить абсолютно любые непотребства, и это ничем вам не аукнется. Два закона вселенной все еще очень действенно и неизменно наказывают людей за преступления: закон бумеранга и закон кармического долга.
Про бумеранг, я полагаю все уже известно. Что бы вы ни сделали, все вернется вам назад. Это не просто предостережение, которым родители пугают детей, а действующий закон вселенной. За негатив, который вы причиняете другим людям, он вернется вам с торицей, может и не сразу и не в том виде, в котором был послан, и может быть вообще с виду никакого отношения к этому не имеющий, но непременно вернется. К счастью, закон бумеранга работает не только на плохие поступки, но и на хорошие. Доброта, любовь, нежность и тоже возвращаются. Да еще как. Помните об этом.
Что такое карма?
Что касается кармы, то об этом также многим уже известно. На карму влияют практически все наши поступки, и возможно даже мысли, если они направлены во вред другим людям. Накапливая грехи во время одного из своих воплощений, душа будет вынуждена их искупить в следующем, если не успеет в нынешнем, а может и в следующих, если грехов хватило на десять жизней вперед.Причем именно так, как вы согрешили по отношению к другому человеку, отнесутся и к вам. Примеров можно привести довольно много: своровал – потеряешь свое имущество, убил – поплатишься своей жизнью, имеешь красивую внешность и играешь с чувствами людей – жди проблем с ними в следующей жизни, постоянно пьешь, или употребляешь наркотики – попрощайся со здоровьем и поздоровайся с хроническими заболеваниями, причем не только в этой жизни. Не стоит накапливать кармические долги. Избавляться от них тяжело, долго и неприятно.
Почему не нужно торопить смерть
Некоторые могли подумать, что раз уж после смерти душа просто начинает новую жизнь, то, может быть суицид действительно выход из сложной жизненной ситуации? Мол, всего лишь зайду на следующий круг, там повезет больше.
Спешу вас заверить, что это не так. Самоубийство – одно из тяжелейших преступлений, ведущих к огромному кармическому долгу. Во время перерождения на вас возлагается миссия – ваше , и самовольный уход из жизни является прямым отказом выполнять ее. Вы остаетесь должны Вселенной и своей собственной душе, а это даром для вас не пройдет, будьте уверены.
Самоубийство
После самоубийства ваша душа не получает опыт, который она собиралась получить. И поэтому ваша жизнь повториться заново с небольшими изменениями. И не факт, что в лучшую сторону. Обычно в таких ситуациях меняется пол и сексуальная ориентация, или наоборот.
Плюс обстоятельства, вынудившие вас покончить с собой. Порой становятся лишь хуже, чтобы вы смогли научиться преодолевать их. Поэтому не советуем вам поспешно уходить из жизни. Ведь лучше от этого никому не станет, а вам в особенности.
Если у вас тяжелая ситуация, не спешите сводить счеты с жизнью. И помните - нерешаемых проблем не существует. Напишите мне и пройдите . Я помогу вам взглянуть на проблему с другого угла и найти ее решение.
Итак, стоит ли бояться смерти? Разумеется, нет. Страх перед смертью чем-то напоминает боязнь темноты. Когда нам страшно перед тьмой, мы боимся не саму темноту, а того, что может в ней скрываться. Человек склонен бояться неизвестности. Однако теперь-то вам все известно, не так ли?
Конечно, существует еще инстинкт самосохранения, который самостоятельно вызывает в опасных для жизни ситуациях, но с ним бороться не стоит, ибо он скорее помогает, нежели мешает.
Знания – это великая привилегия и получить ее в ваших силах. Подробнее о душе и ее заблокированных возможностях вы можете узнать из или прочих статей на нашем сайте.
Как же все таки не бояться смерти?
Смерть – это неотъемлемая часть жизни, и без нее существование мира невозможно. Бояться ее нет смысла, ведь она неотвратима и никаких страданий после нее нет. Только купание в энергиях вселенной. И осознание всех своих прошлых воплощений в течение некоторого времени. А потом новая жизнь. Не бойтесь ее, но и не спешите с ней встретиться. Всему свое время. И когда она придет, встретьте ее без сожалений и страха в сердце, и с улыбкой на лице.
Друзья, если вам понравилась статья как не бояться смерти, поделитесь ей в соцсетях. Это самая большая от вас благодарность. Ваши репосты дают мне знать, что вам интересны мои статьи, мои мысли. Что они вам полезны и я вдохновляюсь на написание и раскрытие новых тем.
Я, Манойло Оксана - практикующий целитель, коуч, духовный тренер. Сейчас вы на моем сайте.
Закажите у меня вашу диагностику по фото. Я расскажу о вас, о причинах ваших проблем и подскажу наилучшие пути выхода из ситуации.
Как терять и горевать, как умирать и при этом продолжать жить, как найти силы поддержать тех, кому может быть ещё хуже, чем тебе? Всему этому не учат ни в одной школе мира, поэтому KYKY встретился с онкопсихологом Дмитрием Лицовым и попросил дать ответ, почему смерть – это не трагедия, а повод для жизни.
Изначально темой этого интервью должен был быть «страх смерти», но во время разговора с Дмитрием Лицовым картина приобрела совершенно другие очертания. Дмитрий - онкопсихолог, психотерапевт, руководитель психологического центра VITALITY рассказал, почему не стоит бояться смерти, даже если это твоя ближайшая перспектива, и почему не надо подбадривать больных людей ужасной фразой «всё будет хорошо». Дмитрий работает с людьми, больными раком, он сам пережил смерть двух самых близких родственников. «О чём спросить его?» – думала я. Но во время подготовки к интервью мне попалась книга Ирвина Ялома «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти», я выписала оттуда цитату, с которой мы и начали наш разговор: «Лично я часто находил утешение в мысли, что два состояния небытия – до нашего рождения и после смерти – совершенно одинаковы, но мы тем не менее так боимся второй черной вечности и там мало думаем о первой…»
«Защищаясь от смерти, мы начинаем защищаться от жизни»
Дмитрий Лицов
Дмитрий Лицов: Однажды я проводил семинар в Москве для группы из 15 человек. По ходу развития действия оказалось, что 5-6 человек из присутствующих сейчас болеют раком, 2-3 человека находятся в ремиссии, остальные потеряли близких либо проживают рядом с ним этапы принятия и борьбы с болезнью. На тот момент лично меня в жизни это ещё не коснулось. Знаете, говорят, мы все умрём от онкологии, но не все до нее доживём.
Быть в таком количестве страдающих людей очень непросто, это такой интенсив проживания боли. После первого дня работы я вышел с семинара совершенно опустошенным: не понимал, как завтра буду работать, знал, что предстоящая ночь будет непростой для всех нас. Это был октябрь или ноябрь, станция ВДНХ, я брёл, куда глаза глядят, и наткнулся на старое кладбище. Как говорят психотерапевты, «я вдруг обнаружил себя» стоящим возле могилы. Там был похоронен какой-то художник – к сожалению, не помню фамилию, но она была армянская. На надгробии, с меня ростом, я прочёл надпись: «Живые закрывают глаза мёртвым, мёртвые открывают глаза живым». Я стоял, думал и там, наверное, я осознал главную фразу всей своей деятельности, главную идею, которая ориентирует меня в профессии: смерть – это повод для жизни.
Утром на семинар я пришёл на удивление живой. Такой «живой», что участники группы позже говорили мне: «Дима, ты заразил нас жизнью». Такой парадокс, когда могила не просто дышит в спину, а прямо сейчас смотрит в лицо. И вдруг - заражение жизнью. Как? Кто-то из умных и великих говорил: тот, кто видел смерть, жизни может не бояться.
На эту тему:
Если бы нужно было описать онкодиспансер одним словом – это было бы слово «коридор»
Главная проблема, связанная с онкологией, – это не страх смерти, как многие думают, это страх жизни. Вся суть невроза – это способ убежать от жизни. Кто-то убегает в алкоголь, наркотики, кто-то убегает в работу, в деструктивные отношения или болезни, кто-то в социальные сети. А жизнь - это ведь столько вопросов, столько нюансов, понимаете? Защищаясь от смерти, человек начинает защищаться от жизни. Жизнь сужается до одной тропинки, туннеля, подвала. Теряется широта восприятия мира. Меня не посадить, я сам себе тюрьма – поет Высоцкий.
Итак, человек получает диагноз - рак. У него какие-то неясные перспективы, остался месяц (год, два – неизвестно), отчаяние, бессилие и его, и близких. Онкология - это болезнь бессилия.
Поднимается всё, что до этого тихо посапывало внутри: все страхи, все фобии. Это ужас. Но весь этот ужас не отталкивает от жизни, а напротив – бодрит. Не в смысле выброса адреналина, а в том смысле, что именно осознание собственной конечности позволяет мне ощутить полноту бытия. Человек, боясь смерти, пытается проконтролировать собственную жизнь, контролировать завтрашний день и прочие данности, которые не поддаются контролю. Завтрашний день вызывает тревогу, поскольку мы не знаем, что и как там будет. Контроль – это и есть иллюзорный способ, которым мы нередко уходим от реальной жизни в виртуальную. Мы боимся того, чего нет, и пытаемся «соломку подстелить» не зная, где упадем. Мы весьма изощренны в том, как не жить.
Перед встречей с вами посмотрел в зеркало и обнаружил, что голова-то седая. Вся. Я думаю, что в этом главный страх человека. Он чувствует в своей жизни присутствие тетки с косой и, желая спрятаться от смерти, начинает прятаться от жизни. А потом умничает: быть или не быть – вот в чем вопрос... Да не вопрос. Быть, конечно. Истинный вопрос – как быть.
На эту тему:
Как остаться в живых, если твой близкий идет к смерти
Помните фильм «Любимая тёща» с Катрин Денёв: хорошая комедия, много параллелей, несколько плоскостей. Простая история, тёща и зять влюбляются. Однажды они случайно пересекаются в аэропорту, и, чтобы избежать неловкой ситуации, она предлагает поесть мороженого. И вот вопрос, который она задаёт: А как вы едите мороженое? Сначала съедаете самое вкусное или наоборот? А если вы, не дойдя до самого вкусного, умрёте? Как обидно умирать на устах со вкусом того, что вы не любите.
«Гибель сына – это такое горе, что лучше умереть самому»
KYKY: Я знаю, что вам все же довелось пережить смерть мамы. Существует ли разница между теорией и практикой? Придерживались ли вы профессиональной схемы, когда это стало личным?
Д.Л.: Я обнаружил, что никакой теории, на самом деле, нет. Коллеги могут со мной поспорить, но я не работаю с онкологией как с болезнью, я работаю с живым человеком. Когда умирала моя мама, я нутром осознал, что такое «будь собой»: у тебя слёзы - плачь, возьми маму за руку, если хочешь сказать: «мама не уходи, ты мне нужна», - скажи об этом. Она хочет говорить о смерти - не избегай, говори. У меня получилось быть рядом с мамой очень естественным: вот таким собой - с болью, страхом, надеждой. Без всяких «психологических штучек» из серии «как правильно и как не правильно».
Важно честно отвечать на вопрос: а кто перед тобой? Это объект или субъект? Если объект, то я даю какие-то инструкции, методики, что-то делаю с ним. Предлагаю арт-терапию, или ещё что-то. А если субьект - тогда я просто выхожу к нему на уровень «человек-человек». В первом случае я что-то с ним делаю, а во втором - я просто рядом. Работа с онкобольными считается одной из самых сложных. Наверное, потому что это требует «включения». Ведь если мне как психотерапевту трудно работать с клиентом, значит я не смог решить вопрос конечности жизни для себя, не смог решить вопрос страха смерти. С человеком страдающим, умирающим ты ощущаешь собственное безграничное бессилие. С этим нужно учиться быть.
Психологу легче спрятаться за приёмами: арт-терапия, НЛП, да что угодно – и при этом можно избегать «контакта», «встречи». Это не осуждение. Такова реальность. Отсутствие перспектив на излечение - это ситуация, в которой человек становится совершенно одиноким. После получения диагноза он замыкается, у него рвутся связи с людьми. Как раньше, уже не будет, как будет – неизвестно, все вокруг напуганы: человек отдаляется от окружения, уходит вглубь себя. Когда маму привезли домой после больницы, она попросила меня взять ручку и бумагу и начала диктовать имена и фамилии своих подруг, человек 5-10. Я записал, и мама мне говорит: «Будут звонить эти, скажи им, что меня нет. Я где угодно: в магазине, в кино, на свидании…» На тот момент мама уже практически не ходила. Я спросил: «Почему?» Это кажется странным, но только на первый взгляд. Мама ответила: «Они будут говорить мне всякую фигню». И это правда - будут, всегда говорят. Из страха и беспокойства люди просто дают позитивные установки: держись, всё будет хорошо, расслабься, не нагнетай или молись. А у человека совершенно другие проблемы, и он с ними одинок: болезнь и неизвестность – это его настоящее, его «сегодня».
KYKY: И его нужно как-то проживать?
На эту тему:
«Времени хуже юности не помню». Культуролог Чернявская и бизнесмен Эзерин – о том, что происходит с человеком после 50 лет
Д.Л.: Совершенно верно, и люди впервые «учатся» жить в настоящем. Потому что от боли невозможно укрыться в прошлом или будущем. Душа болит прямо сейчас, тело болит прямо сейчас. И надо как-то с этим быть. Быть прямо сейчас. Когда мы не знаем, что делать, мы начинаем переживать – и с этим труднее всего справиться. Самое тупое, что можно сделать, – позвонить и сказать: «Все наладится, не нервничай, не плачь!». А человеку-то фиговато, и не без повода.
KYKY: А что было бы уместно сказать?
Д.Л.: Что-то настоящее, что-то вроде: «Я с тобой, и мне тоже страшно». Но мы чаще всего не можем этого сказать. Болеющий человек задевает нас своим страданием, и мы несознательно стремимся этого избегать. Спрятаться за позитивной установкой – хороший способ «избегания».
В 1999 году у меня погиб сын, ему было 10 лет. Я знаю, что такое ад, я был в аду.
Момент, который я помню ярче всего: мы на отпевании в храме, я смотрю в гроб, где лежит мой сын - а оттуда на меня смотрит бездна. Невозможно передать, что чувствуешь, когда хоронишь своего ребенка. Попробуйте представить, что вы стоите на краю пропасти, бездны, мимо вас летят ледяные глыбы, и вы ждете, когда одна из них даст вам по голове и унесет с собой в бездну. Ждете, как спасения.
Я подымаю взгляд и вижу улыбку священника, который тоже смотрит на ребёнка в гробу. Он смотрит на моего сына и улыбается, от него исходит такое умиротворение, такое спокойствие. Меня пронзила мысль, что священник – молодой парень, возможно, знает или видит что-то, чего не вижу и не понимаю я. В следующее мгновение я почувствовал что-то вроде объятий, прикосновение чего-то самого главного, что вообще может быть. При всём ужасе и отчаянии, которые обрушились на меня, я ощутил невероятную любовь. Хотя я человек больше верующий, чем религиозный. Через шесть лет я пошёл учиться на психолога. Я был в аду, я был на дне, и я точно знаю, что именно на этом дне зарождается жизнь.
KYKY: Что по сути своей страшнее: умирать или терять?
Д.Л.: Я терял и видел, как умирали другие. Терять больно, а умирать, наверное, страшнее. Хотя, если погрузиться лично в мои переживания, то, что я пережил с гибелью сына (не с мамой, именно с сыном) – это такое горе, что лучше умереть самому. Нет ничего страшнее, чем терять детей – это противоречит нормальному ходу событий, это против нашей природы. Мама умирала у меня на руках, в какой-то момент взгляд её стал такой... Это был взгляд бездны, которую я видел, когда хоронил ребёнка. Я видел ужас в её глазах, но у меня ужаса не было. Звучит дико, но я понимал, что в происходящем есть исполнение неизбежного, что так надо, так должно быть. За несколько секунд до смерти мамин взгляд прояснился, и она посмотрела поверх меня. Её лицо посветлело так, как если бы кто-то подсветил его специально, и она поймала мой взгляд, улыбнулась, покачала головой, словно хотела сказать: «Нет, дорогой, ты не увидишь, это только для меня». Это был последний вдох-выдох.
«Раком болеть стыдно»
На эту тему:
Пост дня. Мазохизм – это не про секс, а про родителя, который пытается отдать особенного ребенка в обычную школу
Человеку обычно нужен кто-то, кто его отпустит. Кто-то сам принимает решение и уходит, кто-то ждёт, что его отпустят, и может долго жить в муках. Мы выиграли четыре месяца. Ровно столько мама прожила после постановки диагноза. Я её обманул. Врачи сказали мне, что у мамы рак, а ей я не сказал. Сообщил, что либо это язва, либо доброкачественная опухоль, либо злокачественная. Я знал правду. Но эта ложь позволила маме собраться духом и бороться. Когда стало понятно, что она угасает, мама поросила: «Отпусти меня, я очень устала». Я спросил: «Мама, а что ты хотела сделать для меня, но не сделала за всю жизнь?» Тут она и говорит: «Я много раз хотела дать тебе по башке». Близко к 40-му дню я выходил из кафе, садился в машину и разбил себе бровь – была огромная шишка и синяк. В два часа ночи услышал голос: «Получил?» Был ли это сон? Получил, мама.
KYKY: Вы маму обманули. Давайте об этом поговорим: человек имеет право знать диагноз, а имеет ли право «не знать»?
Д.Л.: Ответьте себе на этот вопрос: вы хотели бы знать? В России бывает по-разному, часто диагноз сообщают родным, а не пациенту. В Латвии, где я живу, другая практика. Человеку сообщают диагноз, предлагают тактику лечения. Но все люди разные, и не всякая психика готова к адекватному восприятию. У нас в группе поддержки была одна женщина, у неё в лёгких обнаружили метастазы. Мы с коллегой об этом знали.
Она приходит на очередную встречу и говорит: «Знаете, у меня в лёгких обнаружили какие-то узелки». Эта женщина держит в руках выписку, где черным по белому написано - метастазы.
Но её психика не воспринимает этого слова, у неё в лёгких узелки, которые, вероятно остались там после перенесённой в детстве пневмонии. Мы с коллегой переглядываемся и не возражаем. Я спрашиваю: «Ты будешь лечиться от этих узелков?» Она отвечает утвердительно, говорит, что ей назначили схему лечения и она будет принимать лекарства. Через полгода «узелки» рассасываются, она приходит в группу и говорит: «Знаете, а у меня оказывается были метастазы, и они прошли». Как я должен был поступить? Я не признался, что знал о метастазах, я поддержал её, и искренне (это слово я хочу подчеркнуть) был рад исчезновению узелков. Что касается мамы – знай она, что больна раком, мы не имели бы тех четырёх месяцев, которые нам обоим понадобились на принятие. Иногда, пациент имеет право не знать.
KYKY: У меня для вас тоже есть история. Молодой мужчина, неоперабельный рак желудка. Врачи «открывают» его и понимают, что операция невозможна из-за множественных металлических поражений органов брюшной полости. Назначают химиотерапию, сообщают информацию только жене. Этому человеку остаются месяцы, но он об этом не знает. Об этом не знает его сын, не такой уже маленький, чтобы не понимать происходящего. Мужчина живёт и думает, что получил второй шанс, а на самом деле - умирает. Наступает последняя пятница, у него поднимается температура, которая не сбивается жаропонижающими, и человек думает, что подхватил грипп. На самом деле, это конец. О том, что это агония, мужчина узнает за три дня до смерти. Он уходит в боли, злости, жена не может понять его агрессии. За окном мороз, окна открыты, в комнате кошмарный холод – а он кричит, что ему жарко. Так он встречает смерть.
Д.Л.: Это ужасная история. Этот человек ушёл преданным, а близким будет тяжело справиться с чувством вины. Но ни вы, ни я, ни его близкие не знаем ответа на вопрос, что было бы, знай он, что умирает. Может, он не прожил бы эти месяцы? В этой истории жена и близкие, кроме чувства вины, наверняка будут испытывать еще и гнев. Гнев по отношению к умирающему тоже понятен, люди часто испытывают такие чувства к тому, кто умирает. Ведь умер - это бросил. Звучит ужасно, но это правда. Не все это озвучивают и даже распознают в себе. А ещё стыд. Одинаково стыдно и болеющему, и родным.
KYKY: Стыд?
На эту тему:
Быть матерью-одиночкой или признаться, что ты гей. Десять вещей, делать которые уже не стыдно
Д.Л.: Да. Много стыда у болеющих. Стыдно раком болеть. Моя клиентка, 40-летняя женщина, скрывает о своих родителей, что у неё онкология. Она придумывает фантастические истории про командировки, из которых звонит им по скайпу и пишет смс. Женщина уже носит парик, у неё нет бровей. В её ситуации всё очень неоднозначно. Скажет ли она им? Как? Когда? Я не знаю. Она поступает так по двум причинам: стыд и страх их ранить. Но ведь переживать за того, кого любишь, нормально. Чувства, которые могли бы испытать её родители, естественны. Это больно, но это естественно и очень по-человечески. К сожалению, в современном обществе люди считают нужным скрывать свой внутренний мир, свои переживания, за этим стоит страх быть отверженным и стыд. На самом деле, легче пережить всё это, когда кто-то рядом. Я считаю, что «помочь пережить» – это «помочь отстрадать». Чувства, которые переживает болеющий, не нуждаются в разбавлении оптимизмом. Любые эмоции имеют конечный объём, свою меру. На смену страдания всегда приходит следующая фаза. Всегда.
Просто побыть рядом, помочь поплакать - вот и всё. Всё это типа «не бойся» – это же фигня. Как не бояться? «Бойся, если страшно. Я тоже боюсь, но я буду рядом». Мы не придаём значения близости, но одна из главных функций близких отношений - психотерапевтическая. Быть рядом - это уже колоссальная поддержка больного.
Но быть рядом тоже страшно из-за мифов, из-за онкофобии. У меня часто спрашивают: «Ты общаешься с онкобольными, а ты не боишься заразиться?» Без комментариев.
«Причина рака – употребление мяса?» – Нет. Одна клиентка говорит мне: «Но я большую часть жизни была вегетарианкой! Как так-то?» Это звучит, как «Я же переходила на зеленый свет». Ежи Лец, кажется, говорил, что каждого из нас можно посадить в тюрьму лет на пять, и в глубине души мы будем знать, за что. Рак – это кара? Можно до бесконечности искать причину. Рак разрушает иллюзии, гарантии, ломаются наши опоры. Кажется, что ничего не осталось. Но это неправда. Остается вера и любовь, вера не в религиозном смысле. У нас в офисе на кухне висит такая табличка: «Психолог, сегодня твоя помощь мне не нужна. Бог».
«Жизнь - это то, что происходит прямо сейчас»
KYKY: Принять неминуемость смерти сложно?
Д.Л.: Смерть проста. Мы ее усложняем, придумываем – а в момент, когда ей будет удобно, она придёт и заберет своё. Один из моих любимых фильмов – «Седьмая печать» Бергмана – там, если помните, рыцарь играет в шахматы со смертью, и он знает, что проиграет, и смерть знает, что она выиграет. Но смерть игры состоит в самой игре. Принять ужасную реальность сложно, да. Но без этого принятия невозможно возродиться к жизни, сколько бы её ни осталось.
Люди всегда ищут способ спрятаться от жизни и не жить. Например, приходят в церковь, чтобы спрятаться. Один мой знакомый священник говорит, что процентов 75 прихожан – это невротики, а 25 – те, кто действительно ищет ответ.
KYKY: Вы верите в жизнь после смерти?
На эту тему:
«Депрессивных легко любить – они удобны»
Д.Л.: У меня нет ответа. Однажды я был на радио, мы говорили об онкологии, о групповой терапии – и тут звонок. Звонит мужчина, и в какой-то истерике кричит: «Как вы можете говорить о таких пустяках! Кругом коррупция, жулики во власти, выборы фальсифицируются!» Я сижу там, в студии, и понимаю, что это как прорыв из другой реальности. Это на меня никак не влияет. Жулики во власти никак не влияют на мою повседневную жизнь. Точно так же и с жизнью после смерти. На меня это никак не влияет. Я от этого независим.
Когда ко мне приходит онкобольной, я помогаю не просто пережить проблему, я помогаю ожить. Человек начинает злиться или испытывать нежность или радость. Жизнь - это то, что происходит прямо сейчас. Мы с вами говорим о прошлом, о маме, о сыне, но мы делаем это «в сейчас, в сегодня». Мы с вами живём, вместе переживаем этот момент. Основной вопрос психоанализа: «Почему?». Это вопрос про прошлое. А я хочу спросить: «Почему бы нет?». Это про настоящее.
KYKY: Как это – «жить»?
Д.Л.: Очень просто. Говорить «да», когда хочешь сказать «да»; «нет», когда хочешь сказать «нет»; «пошли вы по известному адресу», когда это есть в душе. Не застревать в прошлом, не придумывать будущего. Делать сейчас, изменять то, что можно изменить, принимать то, что изменить нельзя. Принять то, что мы абсолютно все смертны, и пить жизнь до последнего глотка, как чашку какао, где весь шоколад всегда внизу. Я думаю, тот не боится смерти, кто живёт.
Заметили ошибку в тексте – выделите её и нажмите Ctrl+Enter